Наследники по прямой.Трилогия
Шрифт:
Он достал кольцо и, взяв её руку, – она даже не поняла ещё, что произойдёт сейчас – надел его на палец Рэйчел. Оно оказалось точно впору – по тому самому безымянному пальцу правой руки, с еле заметным шрамиком у самого суставчика, на средней фаланге. У мамы тоже были маленькие руки, подумал Гурьев.
– Прости меня, – тихо произнёс он. – Прости. Платья не будет. Аналоя – не будет. Больше – сейчас – ничего не будет. В общемто, у меня ничего больше нет, Рэйчел. Только это. Я очень тебя люблю. Пожалуйста, Рэйчел. Я больше не могу. Будь моей женой.
Она кивнула, и Гурьев увидел, как
– Я прощаю тебя, Джейк. Боже, какое чудо! Ты всётаки его нашёл. Я прощаю, прощаю тебя. Прощаю. Но не помилую. Приговор остаётся в силе.
– Хорошо. А теперь – поцелуй меня. Пожалуйста, поцелуй меня, Рэйчел.
– Дети, – она в притворном ужасе, расширив глаза, указала на школу, все окна которой были залеплены сияющими детскими мордашками. – Дети. Это немыслимо.
– Пусть, – проговорил Гурьев, привлекая Рэйчел к себе. – Сегодня всё можно. Всем.
– Ты разгильдяй. Ты даже не можешь сделать предложение – как следует. Ты…
– А разве мы проходили это на наших уроках?! – удивился Гурьев, беря в ладони её лицо.
* * *
Ой, подумал в благоговейном ужасе Шугаев, глядя на входящих во двор синагоги Гурьева и молодую женщину в чёмто таком, чему Шугаев даже не мог придумать названия. Царица небесная. От неё исходило самое настоящее сияние, – такое, что старший лейтенант зажмурился. Это ж она. Ой. А у меня подворотничок со вчерашнего не менянный. Ой, забегался… Прибьёт Яков Кириллович, как есть, за внешний вид прибьёт. Так я ж по уставу…
– А вы что тут делаете, Анатолий? – удивился Гурьев.
– Так у меня вопросов парочка к гражданину… к товарищу Зильберу, – поправился Шугаев, изо всех сил стараясь отвести глаза от улыбки Рэйчел и рассматривая её при этом с таким любопытством, что просто невозможно было не улыбнуться. – Здрассьте.
– Познакомьтесь, Анатолий, – улыбнулся и Гурьев тоже. – Это графиня Дэйнборо, полномочный представитель британских и международных деловых кругов и личный посланник его величества короля Великобритании Эдуарда Восьмого. Приехала взглянуть одним глазком на то, как мы тут с вами справляемся. Её светлость отзывается на воинское звание «миледи», потому что на самом деле терпеть не может всяческих дурацких церемоний. А это, Рэйчел, – Анатолий Шугаев, начальник городского управления государственной безопасности, очень ответственный и серьёзный молодой человек. Несмотря на юный возраст. За что мы все его очень любим.
– Здравствуйте, Анатолий, – Рэйчел протянула ему руку. – Очень рада знакомству. Не обращайте внимания, Джейк, как всегда, над всеми посмеивается. Просто Рэйчел. Или, раз уж у вас тут все обращаются друг к другу по имениотчеству – Рахиль Вениаминовна. Анатолий – как дальше?
– Ва… Ва… Варламович, – прошептал совершенно раздавленный Шугаев – и Рахилью, и Вениаминовной, и тем, что эти двое – ну, в общем, любому дураку всё понятно, а ещё и тем, что, оказывается, полномочный представитель буржуев и личный посланник самого главного мирового буржуя – английского короля – говорит порусски бегло и чисто, хотя и чуточку излишне стерильно, как самая настоящая царица небесная, – почемуто Шугаев был уверен, что царица небесная
Вот это ты ему врезала, почти отстранённо подумал Гурьев. Рахиль, да ещё и не так себе, а – Вениаминовна. Вот это да. Смешно. Обхохочешься. Господи, Рэйчел, девочка моя, что же ты такое творишь.
– Чудесно, – просияла Рэйчел. – Вам очень пошёл бы гражданский костюм, Анатолий Варламович. Тёмносерый или тёмносиний, можно – в мелкую полоску. А то в этой форме вы выглядите уж слишком неприступным. Джейк, а в министерстве обороны есть хоть один толковый конструктор одежды? Это же немыслимо!
– Нет, Рэйчел, – вздохнул Гурьев. – До этого у нас ещё не дошли руки. Слишком много всего остального.
– Ладно, я займусь этим, – решительно заявила она. – Военная форма – это ужасно, просто ужасно важно. А вот это – зелёный верх, синий низ – это что, вообще, такое?!
– Успокойся, родная, – Гурьев посмотрел на несчастного старлея и, кажется, подмигнул ему. – Я думаю, сейчас товарищ Шугаев просто обалдеет от твоего натиска. Если уже не обалдел. И не называй меня при товарище Шугаеве Джейком – он и так уже думает неведомо что. Так, Анатолий?
– Никак нет, Яков Кириллович! – отрапортовал Шугаев, вскидывая руку к фуражке. Вот это да! Эк он с ней: на ты, родная – с ней, с буржуйкой такой, прямо страшно, – но ведь за рубежомто они все – буржуи? А она – графиня, но всё равно же наша, за нас, за блок коммунистов и беспартийных, за товарища Сталина, за Советский Союз – потому что – Яков Кириллович? Толстой – красный граф, а она – красная графиня? Шугаев чувствовал, что запутывается уже совершенно бесповоротно. – Я… Это… То есть… Очень приятно. Ра… Рахиль Вениаминовна.
– Нам тоже, – невозмутимо кивнул Гурьев. – Вам доложили о визите?
– Так точно. Так я же… вы же курируете, Яков Кириллович.
Это немыслимо, подумала Рэйчел. Этот мужчина творит всё, что хочет. Даже здесь!
– И что вы тут делаете, Анатолий? Я же вам объяснял, вы не мальчик и не должны ни за кем бегать. К вам все придут, и вы со всеми вежливо и уважительно побеседуете.
– Так ведь товарищ Зильбер, – засмущался Шугаев. – Пожилой человек, неудобно. И товарищ Крупнер… А там эта, как её, – молитва, в общем. Ничего, я подожду. И чего молятся? Богато нет, это ж – совершенно понятное дело, – он снова посмотрел на улыбающуюся царицу небесную, и решил: надо непременно уточнить у Якова Кирилловича этот важный вопрос. – Да, пускай. Ваши же люди, Яков Кириллович. Что ж я, зверь какой?!
– Ничего, ничего, – приободрил его Гурьев. – Вы, разумеется, не зверь, Анатолий. Вы – государственный человек, и дела у вас – государственные. И товарищ Зильбер, и товарищ Крупнер прекрасно всё понимают. А возраст – это ничего. Иногда полезно даже пожилому человеку прогуляться. Вы квартиру для бесед присмотрели, как я вам говорил?
– Так точно, присмотрел, Яков Кириллович. Уже оборудовано всё, как вы инструктировали.
– Вот и отлично. А то, если все начнут в управление тудасюда шастать, действительно получится неудобно. Я передам Ицхоку Абрамовичу, что вы хотели его видеть, он вам позвонит. Договорились?