Наследники предтеч. Освоение
Шрифт:
Мужчина сделал паузу, снова пошевелился — опять заставив задуматься, что же с ним не так. Потом негромко сказал:
— Единственное, что прошу: не составляйте мнение об уриасарах по этим людям. Они самозванцы, замаскировавшиеся под тех, кто живёт совсем по-другому. Тех, кто действительно достоин называться уриасарами.
— Ты — один из них? — полуутвердительно спросила Щука.
— Нет. Но я их уважаю.
Мы помолчали. Уже несколько раз мне казалось, что вот-вот пойму, но объяснение ускользало. Не
— «Двигается как голый, но одет».
Краткая, но ёмкая характеристика. Теперь всё стало ясно. Чужак вёл себя так, словно пользовался кожной чувствительностью: например, не оглядываясь, чуть посторонился, пропуская ядовитую древесную змею. Одежда даёт защиту, но не позволяет ориентироваться с помощью кожи — поэтому русалки двигаются иначе. Именно несоответствие между наличием одежды и особенностям поведения вызвало диссонанс. Невозможно!.. Хотя, собственно, почему сразу невозможно? Если наши костюмы (хоть доставшиеся в наследство, хоть изготовленные самостоятельно) не позволяют коже чувствовать, это ещё не означает, что такой одежды не может существовать.
Затянувшуюся паузу прервал волгорец, посоветовавший нам не молчать, а задавать вопросы пока есть такая возможность. И тут же выдвинул предложение об одном из них.
— И много вас таких… доживших? — с опаской поинтересовалась я, следуя данным указаниям.
— Мало. Очень мало.
Я недоверчиво хмыкнула. Мало — понятие растяжимое. Для одного человека и двое — много, а для миллиардов и сто тысяч — мало.
— Можешь сказать конкретней, числом? Или хотя бы порядок числа назвать: десятки, сотни, тысячи…
Мужчина ненадолго задумался и с сомнением смерил нас взглядом.
— Ну, в этом знании, в принципе, не вижу ничего опасного. Сотни — но если брать все виды, а не только людей. К настоящему времени — уже только сотни.
Мы переглянулись. Сотни — это действительно мало. При таком количестве, чтобы встретить даже кого-то одного, надо, чтобы очень сильно повезло. Что же мы такие «счастливчики»?..
— Ладно, — потянула мыслечтица. — Что ты ещё нам скажешь? Советы, знания, предостережения?..
— Ничего ценного. Я не собираюсь вмешиваться в вашу жизнь или влиять на неё.
— Наблюдаешь, но не помогаешь, — укоризненно вздохнула я. — Простой путь.
— Я никогда не был правителем, — тихо, не оправдываясь, но объясняя, ответил он. — Но много думал… в том числе после того, как моя цивилизация погибла. Мы не имеем права направлять или командовать — ведь нам не удалось сохранить свой мир и свой народ.
Или всё ещё проще.
— Тебе тоже эльфы запретили? — понимающе поинтересовалась Щука.
Чужак
— Нет. Мне позволено передавать что угодно: хоть технику, хоть то, что сделано или добыто с её помощью, хоть знания. Никто не запрещал именно потому, что я понимаю, к каким последствиям могут привести кажущиеся незначительными подарки или поступки. Потому, что я много раз подумаю прежде, чем что-то давать или советовать. И, скорее всего, вообще не стану этого делать.
— Тогда зачем ты пришёл?
Вопрос высказала коллега, но он волновал всех. Если он не собирается командовать или влиять… то какой вообще смысл в знакомстве?
— С целью сообщить, что вашим приборам или вам самим ничего не угрожает. То, что произошло — было разборкой между останками погибшей цивилизации.
— Не такой уж и погибшей, — невольно возразила я. — Ведь эльфы ушли в космос или на другие планеты.
Мужчина спокойно встретился со мной глазами.
— Те керели вам не лгали. Они ушли в космос… но ушли умирать. И когда я сообщил, сколько всего нас осталось, то имел в виду всех: и тех, кто на этой планете, и тех, кто вне её пределов.
— «Как мало!» — не удержавшись, воскликнул Илья.
Меньше тысячи — не только здесь, а вообще. Это действительно очень мало — особенно, если предположить, сколько населения могло быть до войны. Если он не врёт… точнее, если ещё работающий детектор не ошибается — то керели уже вымерли. Почти вымерли. И мы живём не только во времена зарождения новой, но и в последние годы старой цивилизации. До сих пор мне не разу не приходило в голову посмотреть на ситуацию с этой точки зрения. А картина вырисовывалась страшная.
— Но эльфы-то почему?! Ведь они же победили! — Щука так занервничала, что даже двинулась к чужаку, но вовремя взяла себя в руки и снова отступила. — Ведь у них-то не было причин для вымирания! — почти с отчаяньем заявила она.
Собеседник грустно посмотрел на мыслечтицу, вздохнул, снял детектор лжи и вернул его мне.
— В последней войне не было победителей… ну или цена победы оказалась слишком высока, — тихо сказал он. — Но не стоит об этом. Тем более, что я больше не собираюсь отвечать на вопросы.
— Вообще ни на какие? — тут же усомнилась Щука. — Хотя бы скажи, почему ты явился перед нами, а не перед людьми.
Неожиданно мужчина рассмеялся.
— Ладно, на этот отвечу. Вообще-то причина глупая. Я хотел вживую увидеть ту, что выдавала себя за меня, — с этими словами он выразительно посмотрел на меня. — Вот и всё.
— Но я никогда ни за кого себя не выдавала, — удивилась я. — Ни разу.
Мои уверенные слова вызвали новый приступ веселья.
— Выдавала. Очень давно, ненадолго и, думаю, что ненамеренно — но выдавала.