Наследники предтеч. Поиск пристанища
Шрифт:
Накормив дочь, с трудом освободилась от её хватки и устроила Рысь в корзину, плотно закрыв крышкой — иначе она могла вылезти наружу, — после чего вновь обратила внимание на Диму. Всё-таки с мальчиком явно не всё в порядке. Несмотря на то, что ест он хорошо, сам какой-то вялый, что особенно заметно в сравнении с Рысью. Нет, если хочу сохранить ему жизнь, то затягивать не стоит — надо попросить совета, а то и помощи. Выбравшись на крышу, с удовольствием потянулась и подумала, что всё-таки правильно поступила, настояв на отдельном входе. Удобно, и даже как будто собственный балкончик есть. Пройдясь по застеленному длинными широкими листьями скату, легко
— Лиля, как Лорд себя чувствует?
— Зачем тебе? — без особого интереса спросила экономист, переплетая густую темно-русую косу, которая слегка отливала золотом на фоне красноватой кожи.
А ведь и верно: как объяснить интерес, не раскрыв правду. Решив, что шила в мешке всё равно не утаить и хватит прятать детей (тем более, что запахи почти всех, кроме Дета с жёнами, уже совсем не раздражали) я спустила их вниз. Полукровка не вызвал большого интереса, зато посмотреть на дочь сбежались все. Даже меня оттеснили, закрыв Рысь своими спинами. В такие моменты особенно заметно, насколько я ниже остальных, как мужчин, так и женщин, и это неприятно. Потеряв терпение, потребовала, чтобы не создавали толпу и, проскользнув между расступившимися людьми, взяла малышку на руки.
— Ух ты, какая обезьянка, — не удержался от комментария Росс. — Такая маленькая — не удивительно, что у тебя живот перед родами почти не увеличился… Погоди, а этот откуда? — наконец обратил зеленокожий внимание на Диму.
— В лесу нашла. Его всё время поносит, и он слишком мало спит, — вздохнула я. — Лиля, у тебя ничего подобного не было?
— Спит мой тоже мало, — кивнула женщина. — А стул нормальный. И, кажется, с ним что-то не так, по крайней мере, он с каждым днем всё менее подвижным становится. Хотя и так не слишком резвым был.
Мать полукровки даже сейчас, в сложное для неё время, хорошо контролировала себя. Вот только в глубине серо-стальных глаз притаились усталость и беспокойство. Но они так и не выбрались наружу: выражение лица оставалось таким же строгим и холодным, как обычно. Лишь когда женщина склонилась к сыну, черты смягчились, а на губах появилась грустная улыбка.
— Возможно, им чего-то не хватает или ваше молоко не подходит, — осмотрев наших сыновей, сказала Надя.
Подумав, я предложила сравнить наше молоко хотя бы визуально. Лиля сначала отнеслась к этому негативно, но идеей загорелись почти все остальные посвящённые, так что, в конце концов, женщина сдалась, мы взяли по пробирке и сцедили немного интересующей нас жидкости. Молоко людей оказалось белое, чуть голубоватое, обычной консистенции, а оборотней, то есть моё — ржаво-коричневое и гуще.
Естественно, прежде чем пробовать, оба образца проверили кольцом-анализатором. Камень окрасился в жёлтый цвет, символизируя о безвредности этих продуктов питания. После этого хирург забрал пробирки и долго рассматривал содержимое, в том числе и на просвет. Осторожно понюхал, а потом и немного отхлебнул.
— Твоё жирнее, — констатировал Росс.
— Может, в этом и дело, — предположила я. — Наверное, оно слишком жирное для Димы. Или… — я похолодела, только сейчас сообразив, что моё молоко может оказаться ядовитым для ребёнка. Ведь то, что оно съедобно для оборотней и для другого вида, в который входят люди из каравана, не гарантирует, что оно так же безопасно и для троллей! Но не просить же Лилю выкармливать двоих! Тем более что с её сыном тоже явно не всё в порядке. Потом я вспомнила,
— Пантера, а у тебя, часом, мастита нет? — вернувшись к разглядыванию пробирок, поинтересовался зеленокожий.
— Нет. Да и откуда бы? — удивилась я.
— Проверьте всё-таки, — посоветовал Росс. — Мало ли, очень уж у тебя молоко подозрительное. В том числе и на вкус.
— Детям нравится, — обиженно буркнула я, но осмотра избегать не стала.
— Все в порядке, — подтвердила мои слова Надя, тщательно ощупав грудь. — Ничего подозрительного.
— Может, это что-то вроде молозива? — забрав пробирку у зеленокожего, я принюхалась — пахло нормально.
И что Россу не нравится? И только отхлебнув, поняла, что. Вместо нормального вкуса моё молоко отдавало чем-то горьким и слегка кисловатым. Сливочная бурда какая-то, а не пища для младенца. Хотя мне всё равно нравится. И детям, судя по всему, тоже.
— Ты прав, на вкус подозрительно, — вынужденно согласилась я и постаралась разглядеть остаток жидкости.
К счастью, ни сгустков крови или гноя, ни даже слизи в пробирке не оказалось.
— Может, это и не мастит, — задумчиво сказал Росс. — Но тогда это очень странное молоко. Ты ведь уже не первый день кормишь, молозиво даже если было, то давно кончилось.
Я пожала плечами. Ну что тут сказать?
— Ясно только то, что ничего не ясно, — вздохнула Надя.
— Будем экспериментировать, — решительно тряхнула головой я. — Другого выхода у нас нет.
Лиля согласилась, и следующие несколько дней мы пытались подобрать оптимальное питание для полукровок. Выяснилось, что Лорда от моего молока тоже несет, а Дима от Лилиного — слабеет. Поение кипячёной водой до кормления помогло решить проблему детской диареи, а Лиля приспособилась подкармливать своего пеной с мясного бульона, благодаря чему Лорд вроде бы слегка взбодрился. Но вскоре эффект сошёл на нет, да и у Димы тоже начала появляться вялость, и выяснилось, что и моё молоко, и подкормка пеной не останавливают дистрофию, поэтому мы с удвоенной энергией продолжали поиски решения.
Каждый день наш караван совершал остановку на несколько часов для пополнения запасов продуктов. Я невольно отметила, насколько меньше стала конкуренция в связи с сильно сократившейся группой. Теперь можно не соперничать в скорости, а спокойно причалить, так же, не спеша, отправиться в лес и при этом не отказывать себе ни в качестве, ни в количестве добычи. Деревья стали заметно реже, в некоторых местах лучи солнца создавали кружевную тень от колеблющихся на слабом ветерке листьев.
На третий вечер после того, как мы расстались с царским караваном, я в очередной раз спустилась вниз вместе с детьми и, вздохнув, вытащила стопку коры с ещё не обработанными результатами анкетирования.
— Ты лучше сразу в компьютер заноси, так и считать легче будет, — посоветовал дежурящий Игорь.
Я замерла, тяжёлой волной нахлынули уже подзабытые подозрения. За мной следят. Шпионят. А я-то им верила. Ну, почти верила.
— Прости, что ты сказал, я не расслышала?
Математик почесал в своей кудрявой каштановой шевелюре, а потом улыбнулся в бороду. Хорошее у него лицо, доброе, и глаза, хотя и чёрные, но ясные, смеющиеся. Не зная, и не заподозришь, что такой человек может следить и выведывать то, что хотелось сохранить в тайне.