Наследники Стоунхенджа

Крайстер Сэм

Но Серпенсу от этого не легче. Он убийца, и ему не жить спокойно. Если его поймают, это убьет родителей. Им далеко за восемьдесят, они едва двигаются, живут в пансионе. Они не бросили его, когда он попал в тюрьму. Мать считала, что с тех пор он остепенился. Выправился. Перерос. Стал человеком, которым можно гордиться.

— Берешь еще карту или при своих?

Грабб глянул на Муску и бросил карты.

— Поеду отдохну. — Он обернулся к остающимся: — Спасибо за угощение и прочее.

Муска встал, прошел за ним к дверям.

— Ты вести

сможешь? Не подвезти тебя?

Серпенс покачал головой:

— Я в порядке.

Что-то между ними порвалось, и Муска это почувствовал.

— Может, вернешься, проведешь день со мной? Я мог бы помочь.

— Сказал же, все в порядке, — напряженно отозвался Грабб.

Они столкнулись взглядами, потом Серпенс распахнул дверь и вышел в холодный рассвет.

Муска не отставал:

— Погоди!

Серпенс не мог больше ждать. Он отпер свой «Уорриор».

Муска крепко взял его за плечо.

— Подожди минуту, нам действительно надо…

Серпенс ответил мгновенным ударом. Он мечтал об этом три месяца. Удар, порожденный смятением, вскормленный злобой, спущенный с цепи гневом. Он ударил Муску в зубы, и тот опрокинулся назад.

К тому времени, как Муска поднес руку к губам и увидел кровь, «Уорриор» уже рванул по улице так, что запахло паленой резиной.

Октанс и Воланс стояли в дверях. Шум, перебранка встревожили их. Кто-то мог увидеть. Но больше всех тревожился Муска. Он понимал, что Серпенс стал проблемой. Большой проблемой.

69

Главный констебль Алан Хант любил, чтобы на столе был порядок. Порядок на столе — порядок в мыслях. И чтобы к конце дня все было убрано, все дела решены. Джон Роулендс, сидевший напротив, сказал бы, что это от современного воспитания. Магистерская степень в области юриспруденции. Быстрое продвижение по службе. Председатель ассоциации начальников полиции. Золотой мальчик из министерства внутренних дел, хорошая хватка в политике, да и в финансовых вопросах разбирается. Рядом с Роулендсом, напротив Ханта устало обмяк на стуле заместитель главного констебля Грег Доккери. В шесть часов утра троих мужчин занимало единственное дело, лежащее на безупречно чистой крышке березового стола: громкое дело Кейтлин Лок.

Маленькая аккуратная ладонь Ханта коснулась снимка.

— Так где же она, Джон? Почему те, кто ее захватил, не дают о себе знать?

Роулендс поскреб прорастающую точками щетину на подбородке.

— Я рассчитываю, что сегодня похитители выйдут на связь. По-видимому, это профессионалы. Преспокойно убили дружка, чтобы захватить девушку. Теперь, когда она у них, я ожидаю требования выкупа.

— Согласен, — произнес Доккери. — Я считаю молчание признаком, что они выжидают. Возможно, отслеживают ситуацию. Реакцию на ее исчезновение. Они вполне могли другой машиной перевезти девушку в надежное место.

Роулендс многозначительно постучал пальцам по своим часам:

— Правило сорока восьми прежде всего относится к похищениям.

Доккери заметил, как

нахмурился главный, не разбиравшийся в служебном жаргоне.

— Джон имеет в виду первые сорок восемь часов, сэр. Статистика показывает, что шансы раскрыть крупное преступление — особенно похищение или убийство — падают вдвое, если преступник не пойман в первые двое суток.

Хант улыбнулся:

— Я верю только в благоприятную статистику. Тебе, Грегори, следовало бы об этом знать. — Выслушав вежливые смешки, он добавил: — После вашего звонка насчет Тимберленда я позвонил Себастьяну Инграму из министерства. Они подняли на ноги столичные службы и хотят, чтобы Скотланд-Ярд прислал нам специалиста.

Доккери был не так глуп, чтобы оспаривать ценность подобных предложений. Роулендс, менее искушенный в дипломатии, заговорил:

— Сэр, это наше дело. Мы лучше всех способны с ним разобраться. У меня есть непосредственный опыт в ведении переговоров.

Главный попытался его успокоить:

— Речь не о способностях, Джон, а о политической ответственности и бюджете. Мы еле наскребаем денег, чтобы оплачивать бензин дорожной полиции. Такое дело, как это, выжмет нас досуха до конца финансового года.

Доккери тоже решил подсластить пилюлю:

— Мы потребуем, чтобы ты оставался в деле. Кого бы они на нас ни свалили, он будет работать наравне с тобой и твоей командой.

Зазвонил настольный телефон. Все понимали, что такой ранний звонок означает недобрую новость. Хант ответил, коротко переговорил с секретарем, а потом вытянулся на стуле по стойке «смирно» перед голосом в трубке.

Разговор длился меньше минуты. Положив трубку, он ровным голосом передал известие:

— Джентльмены, вице-президент Лок и его бывшая жена только что сели в самолет в Нью-Йорке и скоро будут здесь.

70

Драко, голый по пояс, босиком, в черных тренировочных штанах, занимался в особой пристройке с гимнастическим залом рядом со своим богатым загородным домом. Длинная зеркальная стена позволяла постоянно отслеживать работу мускулатуры, которую он усердно наращивал. Он выглядел на десять, если не на двадцать лет моложе своих пятидесяти. Его мысли занимал Серпенс. Он всегда недолюбливал этого человека. Имя его созвездия — Змея — очень ему подходило.

Зазвонил лежавший на скамейке мобильный. Драко ждал звонка, и именно в это время. Он сошел с дорожки, накручивавшей шестую милю, приглушил музыку на шестидесятидюймовом плазменном телевизоре и ответил:

— Все прошло нормально?

— Не все, — натянуто ответил Муска. — Работа выполнена, как договаривались, но наш человек заболел.

Драко понял, что это значит.

— Для нас это серьезно?

Взяв со скамьи белое полотенце, он вытер потное лицо.

— Возможно.

Бросив полотенце, он потянулся к бутыли с водой.

— Где он сейчас?

— Дома..

— Навестите его. Может быть, ему уже лучше.

Муска потер нывшую от удара челюсть.