Наследники Стоунхенджа
Шрифт:
— Кто-то его подвез.
— Зачем?
— Может, он услышал, Что есть работа на ферме?
Она нашла в досье фотографию Тони Нейлора. Худой двадцатипятилетний парень большую часть жизни обходился без работы. Если ему случалось зарабатывать на жизнь, он находил работу поближе к городам и пабам. Ломать спину на ферме в глухом углу не в его стиле.
Нейлор мертв. Она уже не сомневалась. Так она думала и чувствовала. И знала, что очень скоро придется поднять трубку и сообщить грустное известие сестре.
— Джим, может быть, тебе удастся оторвать кого-то от работы в сарае и пройтись
— Думаете, его там закопали?
Меган кивнула:
— Не думаю. Уверена.
90
Наступает момент, когда надо перехватить ход у противника.
Перейти от обороны к нападению.
Действовать, а не выжидать.
Гидеон, нерешительно топтавшийся перед строительной конторой Д. Смитсена, повторял про себя эти аксиомы. Предприятие располагалось в уродливых времянках на заброшенном индустриальном участке. Во дворе стояли старые пыльные грузовики. Ямы на разбитом асфальте залатаны щебенкой и цементом. И совсем неуместно смотрелся здесь чистенький «Бентли» с личным номером.
Гидеон набрал в грудь воздуха и нырнул в неприветливую, мрачную, пахнущую кислятиной приемную.
— Доброе утро, я ищу мистера Смитсена. У меня есть работа.
Женщина за дешевым столом неохотно оторвалась от журнала и встала навстречу посетителю.
— Садитесь, я посмотрю, свободен ли он. — Она дернула раздвижную дверь, заглянула и обернулась к Гидеону: — Можете войти. — Она пошире раздвинула дверь и отступила в сторону.
Дэвид Смитсен поднялся с рваного кожаного стула и поздоровался:
— Как поживаете, мистер Чейз? — Он жестом предложил сесть.
— Спасибо, хорошо.
Смитсен вернулся за стол.
— Выглядите вы намного лучше, чем в прошлый раз.
— Тогда был неудачный день.
— Конечно. А теперь чем я могу вам помочь?
— Я подумал, что пора приступать к работе. Знаете, восстановить кабинет, поврежденную кладку. И крышу.
— Крышу?
— Вы говорили, что собирались что-то чинить для отца. Он внес задаток.
Смитсен хлопнул себя по лбу и улыбнулся.
— Конечно, извините! Теперь вспомнил. Я решил, что вы говорите о крыше кабинета.
Гидеон улыбнулся. Пора была отложить притворство. Он не собирался нанимать ремонтника. Это был просто предлог для встречи.
— Приехав в Толлард-Ройял, вы шарили наверху, перебирали личные записи моего отца.
Смитсен картинно изумился:
— Я просто хотел проверить, безопасны ли перекрытия!
— Нет, не просто. — Гидеон говорил спокойно, хотя чувствовал себя все более неуверенно. — Мистер Смитсен, я точно помню, в каком положении оставлял книги, знаю, что вы передвинули их в поисках чего-то, и точно знаю, чего именно.
Подрядчик молчал.
— Вы искали то же самое, что искал побывавший в доме взломщик — тот, что бросил меня гореть в огне.
Смитсен старательно изобразил обиду:
— Право же, мистер Чейз, я…
Гидеон перебил:
— Слушайте, я знаю, в чем вы участвуете. Во что верите. Вы думаете, что я стремлюсь разоблачить вас или вам помешать? — Он покачал головой. — Ремеслу тысячи лет. Я сознаю его значение. — Он склонился через стол к лицу
91
В шесть часов Меган выключила компьютер и отправилась за Сэмми. Адам, присматривавшей за дочерью, хотел угостить их всех обедом. Разыграть счастливое семейство. Вопреки собственному обыкновению она согласилась.
Ресторан «Харвест-инн» располагался недалеко от его дома, поэтому они дошли пешком и выбрали столик с лавками на улице. Адам принес пинту «Лагера», большой бокал белого вина и яблочный сок, поставил все на стол из старого дерева и отвел Сэмми покачаться на маленьких качелях, пока Меган заказывала еду. Она сидела, глядя на вечернее солнце, опускавшееся за детской площадкой, и на минуту ей показалось, что все вернулось.
Сэмми от качелей перебежала к песочнице. Адам убедился, что она безопасно устроилась, оставил ее копаться в песке и прошел к столу.
— Быстро она растет. — Он сел и поднял тост: — За то, как здорово ты ее растишь!
— И за тебя! — Она наклонила стакан в его сторону. — Ты никудышный муж, но хороший отец.
— Знаю. Теперь я это понял. — Он покосился на Сэмми, по-щенячьи отбрасывавшую песок между ног. — Она — отчасти ты и отчасти я. Я на все для нее готов и… — Казалось, он смутился, но все же договорил: — И на все готов, чтобы вернуть тебя.
— Адам…
— Нет, подожди. Дай мне закончить. Я виноват. Мне жаль. Правда, жаль. Нельзя ли начать все с чистого листа?
Меган смотрела в стол.
— Измену не сотрешь начисто, Адам. Это не пролитое молоко.
Принесли заказ. Это разрядило неловкость. К концу обеда Сэмми заснула на коленях у отца. Они вернулись в дом, и Меган уложила ее спать в свободной комнате. Адам открыл бутылку бренди. Ту, что они купили во Франции в свой последний отпуск, еще до рождения Сэмми. Они наконец разговорились. О работе. О Сэмми. О причинах его измены. Они разговаривали, пока яд не вышел до последней капли и нечего было больше вытирать, не о чем говорить.
Меган казалось, что ее выжали досуха. Она поцеловала чудесное сонное личико Сэмми и сделала то, чего никак нельзя было делать. Легла в постель со своим неверным бывшим мужем. Не было безумного секса. Не было страстного наведения мостов. Просто перемирие, скрепленное общей постелью. Они утешались тем, что имели, тем, что могли вернуть.
92
Утреннее солнце пробилось в щель дешевой шторы в спальне Адама Стоуна и сверкнуло в старом зеркале на туалетном столике. Меган уже несколько часов не спала, лежала рядом с отцом своей дочери, глядя, как теплый свет просачивается в комнату и медленно взбирается по стенам.