Наследники страны Ямато
Шрифт:
– Другого выхода нет. Может тебе удастся принести немного риса и бобов? – она открыла сундук, где хранились её кимоно и четыре мешочка, полные серебряных рё. Хитоми достала две монетки. – Вот возьми, думаю, нынче никто не продаст рис задёшево.
Юми взяла монетки и поклонилась.
– Не волнуйтесь, госпожа. Я вернусь ещё засветло.
Хитоми достала из сундука два хаори на толстой подкладке.
– Надень их, Юми.
Служанка смутилась и упала на колени.
– Ах, госпожа, вы так великодушны, прямо
Приближался час Обезьяны. Солнце постепенно скрывалось за горами, окрашивая снег в бледно-розовый цвет. Хитоми держала на руках сына, закутанного в меховое одеяльце, пытаясь согреть того своим телом. Хижина остывала, женщина чувствовала, как холод просачивается сквозь дверь, окна, затянутые промасленной рисовой бумагой, и крышу…
Молодая мать, замерзая, пребывала в забытьи, несмотря на тёплое зимнее хаори.
Неожиданно земля содрогнулась – хижина затряслась. Хитоми тотчас очнулась: неужели землетрясение? Прогневался дух земли? И вдруг всё стихло, женщину снова поглотила пугающая морозная тишина.
«Лавина! – догадалась Хитоми и мысленно взмолилась: – О, могущественный Окунинуси! Не тронь нас!»
Дверь хижины медленно отворилась. Хитоми показалось, что она спит и это лишь видение. Вошла Юми, неся за спиной вязанку хвороста, а спереди на груди холщёвый мешок, полный риса и бобов.
– Госпожа…госпожа… – задыхаясь, позвала служанка.
Хитоми очнулась, отогнав холодное оцепенение. Годайго завозился и открыл ротик, требуя молока.
– Юми! Я молила богов о твоём возвращении! – воскликнула госпожа.
Она с трудом встала, разминая затёкшие и замёрзшие ноги, и положила младенца обратно в люльку.
Юми трясло от холода, несмотря на два хаори, она замёрзла. Хитоми сняла с неё хворост и мешок со снедью и тотчас начала растапливать очаг.
– Потерпи Юми. Я заварю чаю, и ты согреешься.
– Не волнуйтесь, госпожа, мне уже лучше.
– Как там в долине? Что слышно?
Юми молчала, Хитоми не торопила её с ответом.
– Я сказала крестьянам, что служу господину Хисикава… На меня посмотрели с жалостью…
Хитоми замерла, внутри всё похолодело…
– Говори, Юми. Что с Адзути?
– Госпожа! – Юми заплакала и упала перед ней на колени. – Мы остались одни…
– Адзути разрушен? Отец и Моронобу погибли? – предположила Хитоми.
Юми отёрла слёзы рукавом хаори.
– Адзути теперь принадлежит господину Акэти Мицухидэ, военачальнику сёгуна. Крестьяне говорят, что без колдовства здесь не обошлось… Кто-то призвал Шикигами, и он задушил всех в замке…
Хитоми затрясло от гнева.
– Я отомщу сёгуну и Акэти за смерть отца и мужа! Чего бы мне это ни стоило!
Юми испугалась.
– Госпожа! Опомнитесь! Вы – всего лишь женщина!
– Пусть так! Но я – из клана Ода. Пока жива я и Годайго –
Служанка кивнула. Хитоми волновалась за мужчин, отправившихся на охоту. Они так и не вернулись – их поглотила снежная лавина. Хитоми помолилась Аматэрасу, дабы та забрала их души в свои цветущие сады.
Юми постоянно кашляла, и однажды не смогла подняться со своего футона. Хитоми ухаживала за ней, поила настоями трав, собранными летом в горах, но они не помогали – начался сильный жар, служанка бредила.
Однажды вечером, после очередного выпитого настоя, сознание Юми прояснилось.
– Госпожа… Я должна вам покаяться в содеянном грехе…
Хитоми удивилась.
– Ты посещала христианский храм?
– Да, госпожа. Христиане каются перед смертью, дабы очистить душу, правда священнику… Но его здесь нет… Значит, вам придётся отпустить мне грехи…
– Но я не могу. Я – не христианка. Да и потом Юми, даже не думай о смерти. Тебе стало лучше!
– Нет госпожа… Послушайте меня… – Юми задыхалась, в её груди всё клокотало. Хитоми присела на татами около служанки.
– Это случилось много лет назад… Ваша матушка, госпожа Но-Химэ, ревновала господина Нобунага к наложнице… Она велела мне подсыпать Кицунэ в еду возбуждающее снадобье, отчего та не могла и дня обойтись без мужчины… Однажды господин Нобунага вернулся из Киото, узнав об изменах наложницы, он с позором изгнал её из Адзути.
Юми закашляла.
– Так значит, Кицунэ ни в чём не виновата?! Как ты могла Юми?
– Я была предана госпоже Но-Химэ …
– Если бы знала, как Юрико переживала из-за падения своей матери! Как она стыдилась, что – дочь дзёро, которая торгует собой в придорожной хижине!
– Простите меня, госпожа… Я долго носила в себе тяжесть этого греха. Теперь, когда я призналась, мне легче… Скажите, что прощаете меня…
Хитоми тихо плакала: ей было жаль отца, мать, Моронобу, Кицунэ, Юрико и Юми… Теперь она останется одна. Как же выжить?
– Я прощаю тебя, Юми…
Старая служанка обрела то, что хотела – душевный покой. Она закрыла глаза, из её груди вырывался предсмертный хрип.
Юми умерла в час Тигра. Хитоми сидела рядом с ней, держа за остывающую руку, испытывая страх перед будущим.
Похоронить Юми по христианским обычаям, предать земле, Хитоми не могла – кругом простирались глубокие снега. Она решила сделать служанке временное погребение за амбаром, а летом захоронить, как и положено у христиан. Волки здесь не водились, только горные козы, да мелкая дичь, так что тело умершей должно сохраниться до весны.
Хитоми вздрогнула: до весны! А доживёт ли она до весны? Она устыдилась своей малодушной мысли, ибо просто обязана бороться за жизнь ради сына и возрождения клана.