Наследники Тьмы
Шрифт:
Краем светаковского зрения она заметила вбежавшего в допросную Василькова: от манипуляций с дырой мужику стало плохо, но едва Вера перестала цепляться за живое, порванные ею цветные потоки убийцы стали быстро восстанавливаться.
Считав всё, что он знал о местах захоронения тел, она отлепилась от чужого светака и вернулась в своё физическое тело — правая рука была сжата в кулак, но красный лепесток исчез. Куда он делся, неужели в моём светаке растворился?! — испугалась Вера, но в памяти сразу же всплыли слова девочки: «Не бойся, он тебе ничего
Дверь в допросную была распахнута, и девушка заглянула внутрь: мужик пришёл в себя и таращился вокруг осоловевшим взглядом, рядом стоял Иван Игнатьевич с телефоном в руке.
— С ним всё в порядке! — громко успокоила следователя Вера и пробормотала, тихо, себе под нос: — Пока, во всяком случае.
— Чёрт возьми, Вера! — Васильков выскочил из допросной и захлопнул за собой дверь. — Что ты тут такое творила?!
— Ч-что?
— Припадок мужику устроила, вот что! Сама у стены застыла, жилы на шее вздулись, но вроде не падаешь, и глаза под закрытыми веками мечутся. И тут вдруг — грохот из допросной! Врываюсь, а подозреваемый упал лицом вниз и в конвульсиях бьётся, цепь от наручников гремит, он лбом об стол колотится…
— Извините, Иван Игнатьевич, я не хотела… вас пугать, это вышло случайно…
— Да я уже «Скорую» вызывал! Ты вообще представляешь, что тут сейчас могло начаться?! — Васильков сунул телефон в карман и рукавом вытер пот со лба. — У подозреваемого судороги, рядом какая-то, не имеющая отношения к делу, девица — тоже в странном ступоре… Как мне с начальством объясняться?
— Но я же правда не нарочно! Зато теперь я абсолютно уверена: это он!
— Ладно, — смягчился следователь. — Хоть не зря… всё это… — он махнул рукой на дверь допросной.
— Не зря! — энергично закивала Вера. — Очень даже не зря. Потому что это именно он убил Леночку Макееву, и он же убил ещё одного парня — Дмитрия Лямочкина.
— Лямочкина, говоришь? Так вот, значит, куда он пропал!
С лестницы в коридор вышел опер и направился к ним. Васильков замолчал, ожидая, когда он подойдёт, а Вера, устав отводить глаза, чтобы не лезть в личную жизнь всех и каждого, достала из кармана браслет и надела на руку.
— Здрасьте, — кивнул опер Вере.
— Добрый день, — ответила она.
— Саш, проводи допрос без меня, я, если успею, присоединюсь позже.
— Как скажете, Иван Игнатьевич, — Саша окинул девушку любопытным взглядом и прошёл в допросную.
— Слушай, Вер, а ему снова плохо не станет? — глядя на закрывшуюся дверь, спросил следователь. — Врач точно не нужен?
— Сейчас нет, хотя вообще жить ему недолго осталось. У него рак.
— Серьёзно? Ты это видела?
— Да! Сразу несколько опухолей… уже растут, — ответила она, вспоминая красные бутоны на толстых белых стеблях и подаренный Леночкой лепесток. — И растут быстро!
— Ладно, — мотнул головой Васильков. — С его здоровьем мы позже разберёмся, сейчас меня преступные деяния больше интересуют.
Глава 6
Жестокие
Идти на вечерний приём к главврачу Кафтырёву Женя не хотел, и даже оставаться на ужин не собирался — очень уж напугали его чёрные шарики в голове, давление жара изнутри и последующая долгая отключка, когда он даже телефона не слышал.
— Рисковать и соваться на выход мимо охраны я больше не желаю, — сказал он Наде. — Боюсь, там меня не просто завернут, но схватят и куда-нибудь засунут!
— Мне кажется, ты немного преувеличиваешь, — осторожно возразила она тоном, каким обычно разговаривают с нервнобольными.
— Тебе кажется, я спятил! — он поднял руку, заранее отметая её возражения. — Но эта процедура — никакой не лечебный сон, а нечто очень вредное! — Морозов говорил и сам понимал, как это звучит, но попытка объяснить конкретнее только ухудшила бы ситуацию, окончательно уверив Надю, что у него самая настоящая паранойя. — Ты просто не знаешь, что я после неё чувствовал… Они сделали со мной нечто жуткое, даже не понимаю, как я сумел побороть это и с твоей помощью выкарабкаться — случайно получилось, повезло! И пока они ещё не знают об этом…
— Они? — перебила Надя. — Кого ты имеешь в виду?
— Главврача и фитнес-тренершу Лявис! Да, она тоже личность очень стрёмная, хотя главный тут, конечно, Кафтырёв. Они же не зря меня тогда не выпустили: боялись, я сбегу и на этот кошмарный, якобы лечебный, «сон» не приду.
— Но потом-то? Потом мы выходили с тобой за территорию, вспомни!
— О, это они специально сделали, чтобы бдительность мою усыпить! Всё, твари хитрые, рассчитали точно: я с тобой погулял и потом, как дурачок, добровольно к ним в лапы вернулся — силком тащить не пришлось.
— А Десятов? — не оставляла попыток вразумить возлюбленного Надя. — Ты же говорил, он твой друг?
— Илья с ними заодно, — думая про три тяжёлые светотени, похожие словно близнецы-братья, ответил Женя. — Они уморят меня тут своими процедурами, если останусь!
— Он же работу тебе предложил — это правда, вакансия на самом деле есть, я болтала с девчонками, одна хотела родственника своего туда пристроить, но ей отказали, место специально под тебя держат, а ты говоришь — уморят!
— Ну не уморят, а что-то другое сделают, а оно, может, похуже смерти будет…
— Господи, Жень, ну что ты такое говоришь? — Надя закусила губу, в глазах читались жалость и испуг.
— Прости, зря я такое сказал, это, конечно, полная глупость! — Морозов изо всех сил старался, чтобы слова звучали искренне. — Но мне надо отсюда выбраться. И как можно быстрее. Просто поверь мне и сделай то, о чём я прошу! А потом я позвоню тебе из города, мы там встретимся, я всё тебе подробно расскажу, и ты поймёшь, почему я свалил, клянусь!
Он обнял её, прижал к себе, взял за руку и поцеловал в ладошку.