Наследники Тьмы
Шрифт:
Зато все успешные попытки, результатом которых стали уже выращенные соратники, которые активно работали теперь во «Второй жизни», а также спящие, в ком семена только проклюнулись и ждали своего часа, — чувствовались совсем по-другому! Они не исчезли, не умерли и не испортились, а укоренились и проросли, их связь со Старшим не потерялась, а напротив, укрепилась и углубилась. Поэтому он и смог сделать стражами тех пятерых спящих: они были его частью, он впрыснул им собственную тёмную энергию, чтобы пробудить и заставить действовать, ибо
Ему! а не какой-то девице — она была лишь нахальным клопом, насосавшимся чужой силы!
Вода в цилиндре вскипела чёрными пузырями, и Кафтырёв увидел своих стражей с ужасающими увечьями: разбитое горло, свёрнутая челюсть, распоротый живот, глубокое рассечение лица, осколки в глазах — все пятеро истекали чёрной, как нефть, кровью. Она лилась ручейками и собиралась в колодце, где маячил силуэт девицы. Всё вокруг тряслось, полумёртвые спящие ползли за тёмным потоком, но тут вдруг чёрная кровь стала менять цвет на радужный, и Кафтырёв понял — вот оно, воровство! Радужная лужа стала закручиваться в воронку прямо под ногами девицы, её рвануло вниз, голова на миг запрокинулась, и доктор увидел лицо.
Да, это была она — та, с огненным мечом. Она отняла у них Морозова и она же убила стражей и украла чёрную воду — теперь он знал, как именно. Сука! Подлая сволочь!!
Где ты? Отдай мне силу! Отдай!! Где ты сейчас?!
В мозгу снова возникла пульсация, и доктор вновь увидел воровку — с закрытыми глазами и довольной мордой, балдеющую от того, что напиталась рождённой им чёрной водой, его личной кровью и энергией!
— Это моё!! — взревел Старший. — Моё!
Правый глаз вдруг пронзило болью, доктор вскрикнул и схватился за голову — в неё будто ударила ледяная волна, отчего всё вокруг закружилось и померкло.
Вика впустила мысли и, увидев, что Вера зашевелилась, выскочила из Зелдеда как ошпаренная. Отбежав на порядочное расстояние, она обернулась: муж из машины не выходил, а на заднем сидении продолжала возиться Острожская.
— Чёрт! — ругнулась Вика и крикнула: — Андрей!
Он высунулся из окна:
— Да подожди… всё вроде нормально…
— Точно?!
Он всунулся обратно и что-то тихо проговорил Вере — та открыла свою дверцу и позвала:
— Вика!
— А-а?
— Возвращайся, я не опасна! — Острожская вылезла из машины и показала руку: количество фракталов заметно уменьшилось — рисунок стянулся к запястью и выцветал, не доходя даже до локтя. — Они больше не чёрные, видишь?
Мельком глянув на брошенный под дерево кирпич, Вика неловко, бочком, приблизилась к Зелдеду, всматриваясь в завитки на руке подруги — они и правда снова были разноцветными.
— Чувствую себя просто ужасно! — пожаловалась Вера. — А голова знаешь, как гудит?
— Как?
— Как если бы кто-то надел на меня ведро и со всей силы лопатой по нему треснул!
— Это был кирпич с клумбы, — вздохнула
— Ничего, я понимаю, — Острожская осторожно потрогала затылок.
— У нас не было выбора, — Андрей тоже вышел из машины и подошёл к жене. — У тебя глаза стали чёрные.
— Ты чуть Андрюшу не задушила! — напомнила Вика. — Я дико испугалась.
— Ну ведь не задушила же? — пробурчала Вера.
— Но могла! Ты понимаешь, что легко убила бы нас, если б…
— Ну всё, зая, хватит! — Андрей ласково обнял жену. — Проехали!
— О господи! — Вера прислонилась к Зелдеду спиной и закрыла лицо руками.
— Да брось, не переживай! Ты ж не специально…
— Я… — Острожская покачала головой. — Это случилось, когда я вступила в контакт с этой вдовой… Серпухиной! Начала было считывать инфу по мужу, и вдруг в какой-то момент… как будто вскипело что-то внутри, кровь словно чёрными пузырями пошла, и я такой голод почувствовала!..
— Голод?
— Ну да… только не на еду… — Вера замялась, подбирая слова. — Горе, мучения, душевная боль и всё такое — оно дико влекло меня, притягивало, как вода в пустыне! Восприятие было в светаке, и там словно рот какой-то жадный открылся и пил, пил чужие страдания, а я!.. я просто не могла сопротивляться, да и не хотела, не соображала ничего, если честно… тупо наслаждалась процессом! Вот блин! — Она растеряно умолкла, качая головой.
— Фигасе… — протянула Вика. — Вот значит, откуда чернота во фракталы полезла!
— Наверное, — согласилась подруга. — Я как пьяная была, всё из тётки этой высосала, оно мне в голову ударило — хуже водки! Отлепилась от неё, нырнула из светака обратно в тело, а внутри сила-силища бурлит, сладкая, яркая, мощная, вот-вот взлечу! И тут вдова эта вылезает и в квартиру зовёт, будто хочет вернуть себе то, что я у неё высосала, тянет прям назад, аж глаза пульсируют, я очки быстрей нацепила и — прочь от неё, скорей да подальше!
— А я-то думал! — вклинился Андрей. — С хрена эта Серпухина вдруг так весело хихикать стала, совсем что ль кукухой от горя поехала?
— Да-да, я тоже офигела! — кивнула Вика.
— Вот и я офигела, — призналась Вера. — Тащу вас на улицу, а вы вдруг — очки снимай! Ну, мне сразу в башку и ударило: не вдова это, а вы! Вы у меня силу мою сладкую отнять хотите! Отобрать, чтобы самим сожрать!
— О-о-о, — понимающе протянула Вика. — Вот тут-то у тебя башню совсем и снесло!
— Ну, можно сказать и так, — согласилась Острожская. — Всё бушует внутри, клокочет, вы вроде как и друзья мне, а всё равно хочется вас разорвать, а с другой стороны — я ж сильнее вас, так, может, напугаю, вы сами от силы моей и откажетесь? В общем, и сдерживала себя и напасть хотела, всё в голове перемешалось, и тут вдруг — бац! Кирпичом по кумполу… ничего больше не помню. Даже светаки ваши сейчас изучать не в силах. Так расскажите: чего вы, блин, дальше-то делали?