Шрифт:
Annotation
В книгу включены: остросюжетная новелла В.Пикуля «Николаевские Монте-Кристо», повествующая о крупных расхитителях-казнокрадах в царской России; повесть Ю.Файбышенко «Розовый куст» о раскрытии уголовным розыском серии загадочных преступлений, отличавшихся особой жестокостью; криминальный роман В.Веденеева «Дальше живут драконы», знакомящий читателя с современной мафией и доморощенными «крестными отцами», и, наконец, художественно-публицистическое эссе «Профессиональная преступность», в котором автор, генерал-майор милиции А.Гуров, рассказывает об истории организованной преступности от знаменитого
Александр Гуров, Валентин Пикуль, Василий Веденеев, Юлий Файбышенко
Валентин Пикуль
ЮЛИЙ ФАЙБЫШЕНКО
Глава I
Глава II
Глава III
Глава IV
Глава V
Глава VI
Глава VII
Глава VIII
Глава IX
Глава X
Василий Веденеев
Часть первая
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Часть вторая
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Часть третья
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Александр Гуров
1. ТЕОРИИ И ВЗГЛЯДЫ НА ПРОФЕССИОНАЛЬНУЮ ПРЕСТУПНОСТЬ
ПОЯВЛЕНИЕ ТЕОРИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ПРЕСТУПНИКА
ПРОБЛЕМА ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ПРЕСТУПНОСТИ В СОВЕТСКОЙ КРИМИНОЛОГИИ
ПОНЯТИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ПРЕСТУПНОСТИ
2. ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ
ПРЕСТУПНОСТЬ И ХАРАКТЕР ЕЕ ПРОФЕССИОНАЛИЗАЦИИ В ДОРЕФОРМЕННЫЙ И ПОСЛЕРЕФОРМЕННЫЙ ПЕРИОДЫ
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПРЕСТУПНИКИ И ИХ ПОЛОЖЕНИЕ В УГОЛОВНОМ МИРЕ РОССИИ
3. ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ В СССР
ОСОБЕННОСТИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ПРЕСТУПНОСТИ В ПЕРИОД 1917–1960 гг
ГРУППИРОВКИ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ПРЕСТУПНИКОВ И МЕРЫ БОРЬБЫ С НИМИ
4. СОВРЕМЕННАЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ПРЕСТУПНОСТЬКРИМИНАЛЬНЫЙ РОД ЗАНЯТИЙ
КВАЛИФИКАЦИЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ПРЕСТУПНИКОВ
ПРЕСТУПЛЕНИЯ КАК ИСТОЧНИК СРЕДСТВ СУЩЕСТВОВАНИЯ
КАТЕГОРИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ПРЕСТУПНИКОВ И НЕФОРМАЛЬНЫЕ НОРМЫ ИХ ПОВЕДЕНИЯ
ОРГАНИЗОВАННЫЕ ФОРМЫ КРИМИНАЛЬНОГО ПРОФЕССИОНАЛИЗМА
Александр Гуров, Валентин Пикуль, Василий Веденеев, Юлий Файбышенко
Наследники Ваньки-Каина
Валентин Пикуль
Николаевские Монте-Кристо
Иногда будто разматываешь клубок запутанных ниток…
Однажды в герценовском «Колоколе» я встретил упоминание о некоем Политковском. Затем в воспоминаниях пушкиниста П. В. Анненкова наткнулся на это же имя («три миллиона, украденные Политковским у инвалидов»), причем в комментариях сказано: смотри «Дневник» А. В. Никитенко. Что ж, раскрываю том Никитенко, из записей которого заключаю, что в 1853 году Политковский крупно проворовался, бюрократия столицы пребывала в страхе от множества ревизий, а Николай I выдавил из своей железной души небывало откровенное признание:
—
Теперь мне интересно знать о Политковском все. Он уже попал в засаду. Логово вора обвешано красными флажками. Капканы на него расставлены. Пройдет год или два, может, даже десять лет, но я уверен, что Политковский непременно станет моей добычей. И он… стал! Первые мои записи о нем относятся к 1957 году, а сейчас на дворе 1974-й! — вот и считайте, сколько лет ушло на выслеживание этого редкого и крупного зверя.
Отныне о нем можно смело писать! Но прежде скажу два слова, предупреждающих события. Когда историки говорят о «прогнившей эпохе Николая I», то иногда с этим мнением не все соглашаются. Ведь внешне все обстояло благополучно. На рубежах империи возводились мощные крепости, города отстраивались в камне, флот бороздил океаны, величие России никем в мире не оспаривалось, Брюллов и Пушкин, Глинка и Каратыгины — эти люди творили как раз в эпоху, которую как-то не хотелось бы называть «прогнившей». Но вот дело Политковского — удивительно сочный мазок на полотне царствования николаевского. На время забудем про императора, отложив сторону и «политковщину». Перед нами проплывает сонный и жирный карась — Саввушка Яковлев, с которого и следует начинать эту историю.
Савва Яковлев — миллионер, владелец золотых приисков и заводов. Когда он служил в гвардии, то в год тратил больше миллиона на забавы, причем отец угрожал ему — страшно:
— Вот, скотина безрогая, выдам тебе на год только сто тысяч рублей — будешь кость, как собака, глодать…
Николай I прощал Саввушке все его скандалы, ибо миллионер! Но однажды Савва завернул в кулек дохлую кошку, обвязал ее розами и, придя в театр, щедро бросил этот «дар восхищения талантом» к ногам актрисы Нерейтор, когда она раскланивалась перед публикой. Понюхав розы, заморская дева ощутила и некоторый запашок, отчего тут же упала на сцене в обморок, а Саввушка был отставлен из гвардии.
— Шалить можно, но знай меру, — сказал император… Великосветский хулиган, окруженный легионом кутил и подхалимов, ничего не ценил — ни людей, ни вещей. Когда цирковая наездница Людовика Сполачинская ушла от него к полковнику Вадковскому, самодур перестрелял из пистолетов драгоценную коллекцию старинного саксонского фарфора. Со своими прихвостнями он поступал бесцеремонно. Однажды черт занес его в парикмахерскую на Невском проспекте, где он, развалясь в кресле, сказал им:
— Вы, огрызки моей судьбы, подождите меня. А ты, куафер, стриги мою башку под самый корень — так, чтобы на ней ничего не осталось. Стриги — не бойся, тысячу рублев дам…
Оболванили его наголо (а надо сказать, что «под нуль» тогда никого не стригли, даже преступникам каторжанам выбривали лишь половину головы). Савва Яковлев оглядел себя в зеркале:
— Ну, огрызки, как вы меня находите?
А что можно сказать человеку, который не ведает счету деньгам? И потому все мерзавцы и мерзавчики дружно восторгались:
— Превосходно! Изумительно! Ах, как вам к лицу…
— Значит, вам такая прическа нравится?
— Очень!
— Если вам понравилась моя прическа, — здраво рассудил Саввушка, — так тут, стало быть, и разговоров лишних не надобно… Эй, куафер! Валяй их всех, как и меня, под самый корень!