Наследники Ваньки Каина (сборник)
Шрифт:
«Вот так, — мысленно усмехнулся Котенев, — они уже думают о контактах с Западом!»
— Да, — заметив на губах Михаила Павловича тень улыбки, и не поняв ее истинного значения, — подтвердил Виктор Иванович.
— Системе становится тесно в рамках страны.
— Какой системе? — переспросил Котенев.
— Системе «теневого» перераспределения благ, — засмеялся Полозов. — Ведь все мы привыкли делить людей на «своих» и «чужих». Помните, как в детстве, когда враждуешь с ребятами из соседнего двора или микрорайона? Каждый мальчишка проходит через это. Там тоже «свои» и «чужие». Человек вообще очень быстро усваивает такие понятия и принимает условия круговой поруки. И вот теперь, когда мальчики и девочки подросли, обосновались в сфере торговли
— Прекрасно, и что же дальше?
— А дальше действует известный принцип: от каждого по способностям, каждому по труду, — осклабился Виктор Иванович.
Глядя на него, подобострастно заулыбался Саттар. — Один способен достать, устроить, пробить и, в зависимости от того, как и что он делает, ему перепадает от системы, способной удовлетворить практически любые потребности: все пробить, достать, устроить, кого угодно и куда угодно. Система уже создала свое право и неукоснительно блюдет его, регламентируя даже контакты и родственные связи: дочь заместителя министра выходит замуж только за сына заместителя министра, сын министра женится па дочери другого. После смерти начальственная элита тоже не смешивается с простолюдинами, а отправляется на свой, начальственный, погост, как это предписано системой — великой и всемогущей, никого не отпускающей от себя! Если оступился или предал систему и входящих в нее, то против тебя пустят в ход все возможные средства — информационные, правовые, физического воздействия — и сомнут, уничтожат. Свое элитарное общество, своя мораль, своя среда общения и обитания. Ей, системе, тесно, поскольку в нее входит множество богатых и супербогатых людей. Деньги, друзья мои, деньги! Они хотят делать новые деньги и выходить с ними на мировой рынок, получая свободно конвертируемую валюту… Э, да что это вы зеваете, Михаил Павлович? Не выспались или неинтересно? Простите, увлекся.
— Я сделаю кофе, — докурив, поднялся Саттар. — Вы будете?
— Приноси, посмотрим, — небрежно отмахнулся Полозов и повернулся опять к Котеневу: — Хотите уехать?
— Конечно.
— Решим, как лучше это сделать. Здесь тоже страшные дела творились, — погрустнел Виктор Иванович, — сколько людей пропало, сколько светлых умов. Хорошо, что остались такие, как наш хозяин.
— Да, — опять зевнул Михаил Павлович.
Саттар принес поднос с кофейником и чашками, разлил по ним ароматный кофе. Котенев взял чашку, пригубил — по телу сразу пошла теплая волна, ко потом она подобралась к сердцу, которое вдруг стало биться редко и неровно, отказываясь гнать кровь по жилам, распространилась до головы, сделав ее пустой и странно легкой, а веки совсем тяжелыми.
— М-м-м, — с трудом открывая глаза, промычал Михаил Павлович.
— Что ты ему дал? — прикурив, спросил Полозов у Саттара.
— Клофелин, — буркнул тот. — Слушай, лошадиную дозу выпил, а никак не свалится.
Привстав, хозяин дома подполз по ковру на четвереньках ближе к гостю, заглянул ему в глаза.
Михаилу Павловичу показалось, что зрачки Саттара невообразимо расширяются и становятся похожими на темные тоннели, куда его влечет неведомая сила, которой нет возможности сопротивляться. И он, повинуясь, сделал шаг в один из тоннелей… Сразу стало легко и свободно, как будто с плеч упала неимоверная тяжесть, живительный свежий воздух проник в легкие. И где-то там, далеко, псе уменьшаясь в размерах, оставались у входа в тоннель Виктор Иванович и хозяин дома. Но тут Саттар — маленький, уже почти неразличимый из-за разделявшего их расстояния — взмахнул рукой и набросил на него темное покрывало. И сразу стало нечем дышать…
— Все, — закрывая веки Котенева, отполз назад Саттар. — Можно убирать?
— Он что?.. Э-э… — испуганно выпучил глаза Полозов.
— Без сознания, — усмехнулся хозяин.
Он
— Не надо, — брезгливо поморщился Виктор Иванович. — Зачем это?
Хозяин быстро догнал выходивших мужчин и сунул одному из них браунинг. Тот, взяв ноги Котенева под мышку, спрятал оружие в карман брюк.
Полозов подошел к окну. Через пару минут через двор пронесли спеленутый в старые простыни длинный тюк, и мужчины-носильщики скрылись со своей страшной ношей в дверях сарая. Сейчас там поставят на кошлы очередной ящик, уложат в него тело и зальют раствором, а завтра новый блок появится среди таких же бетонных блоков, сваленных в углу двора.
— Тебе не страшно жить, имея во дворе собственное кладбище? — не оборачиваясь, спросил Виктор Иванович…
— Все в руках Аллаха, — проводя ладонями по подбородку, — ответил Саттар, — человек приходит на свет голым и голым уходит. Его встречают и провожают руки других людей, за них и надо молиться.
— Где его вещи? — отходя от окна, поинтересовался Полозов.
— Все наверху. Принести?
— Не надо, пойдем посмотрим. Ключи от чемоданов у тебя?
— Вот, — хозяин дома показал связку ключей на тонкой цепочке, которую он успел вытянуть из кармана Котенева.
Поднялись наверх, вошли в комнату, еще хранившую запахи ушедшего навсегда Михаила Павловича. Саттар нагнулся и вытащил из-под дивана «дипломат», подал его консультанту, предварительно обтерев несуществующую пыль рукавом светлого пиджака. И этот жест как-то умилил Виктора Ивановича и заставил на минутку пожалеть старика.
Взяв ключи, он начал возиться с замком «дипломата», но хитрый цифровой набор не поддавался. Обозлившись, Полозов плюнул и приказал:
— Кислоту давай, в замок капнем.
— Не надо, не надо, — замахал на него сухими ладошками хозяин. — Я инструмент принесу, откроем.
Он ушел и вернулся с ящичком инструментов, скинул пиджак и начал колдовать с замком. Полозов, напряженно сопя, курил у него за спиной, заглядывая через плечо. Наконец, крышка «дипломата» откинулась. Увидев содержимое, Виктор Иванович быстро опустил ее:
— Получишь свой процент, — буркнул он Саттару, собиравшему инструменты…
Вечером, отдыхая в своей комнате, Полозов раздумывал. Доллары, золото, камни — все собирал покойный Котеиев. Виктор Иванович зябко передернул плечами, представив себе, как еще живого, но находящегося без сознания Михаила Павловича замуровали в бетонный раствор.
Наследником покойного стали Куров и его команда. Хомчик ничего о них не сможет рассказать, впрочем, как и Лушин, — все проверено, и осечки не произойдет. Оставшихся после провала дела Котенева предпринимателей возьмет под свою руку Сергей Владимирович. Конечно, милиционеры там порезвятся, разломают отлаженный механизм бизнеса, разорвут связи предпринимателей с поставщиками и сбытчиками, многих посадят на скамью подсудимых. А все из-за чего — из-за глупости, из-за вшивого придурка, сколотившего банду и решившего взять свой банчок в игре сильных. Как же он не к месту вылез со своими инициативами, уголовник проклятый! Спутал карты, поломал планы, а как было бы славно оставить дело в руках Мишки и постоянно сосать с него деньги, вкладывая новые средства и имея приличные девиденды.
Теперь фирма Михаила больше не существует — уцелевшие обломки поглотят другие, а ценности пойдут в кассу сильного. Таковы правила игры — переспи ночь с бедой и встречай новый день!
Сняв трубку телефона, Виктор Иванович набрал местный номер.
— Джума Юнусович? Это я, привет.
— Салам, — ответил ему знакомый гортанный голос.
— Хочу завтра улететь, дела закопчены. Осталось не многое. Поможешь?
— Обязательно, — заверил Джума. — Как тебе у нас?
— Нормально. Проследи, чтобы завтра не задержались с отправкой.