Наследники Ваньки Каина (сборник)
Шрифт:
— Родственник ваш, Михаил Павлович Котенев, в валютных операциях участвовал? Или, может быть, знал о них?
— Мишка? — Манаков прищурился и криво усмехнулся. Сразу вспомнился лощеный, предельно осторожный и скрытный муж сестры, предостерегавший от связи с Зозулей и потом бросивший Виталия на произвол судьбы. Сдать его этому громадному начальнику со всеми потрохами, и дело с концом? Пусть роют под проклятого Мишку, чтобы и он наконец узнал, как сладко спать на нарах.
Но тут мелькнула другая мысль — не случилось ли чего
— Мишка? — повторил Виталий, выгадывая время для обдумывания ответа. — Нет, он не знал и не участвовал. Не хочу напраслину на него возводить. Если на мне грех, то я за это и в ответе. Котенев сам себе ответчик. У него что, серьезные неприятности?
— Сестре писали отсюда? Честно!
— Только на общих основаниях переписки, — помолчав, ответил заключенный.
А сердце у него нехорошо сжалось, заныло в тягостном предчувствии беды. Губы у Виталия стали непослушными и холодными — еще слово, и спазмы перехватят горло. Что же произошло в Москве? Неужели что-то случилось с сестрой?
— Только на общих основаниях писали? И все? — Саша взял графин, налил воды и подал стакан Виталию. Не сумев сдержаться, тот схватил его и жадно выпил.
— С кем передавали сестре или зятю записку на волю? — поставив на место стакан, повернулся к нему Бондарев. — Или, может быть, на словах просили передать о себе?
— Что вы, гражданин начальник! — Манаков прижал руки к груди и привстал с табурета. — Я никогда режим не нарушаю.
— В чем другом, может, и не нарушаешь, — прищурился Саша, — а в этом нарушил!
Он шел практически на ощупь, вслух высказывая родившиеся у него мысли. Сейчас нужно дожать Манакова. Дать ему понять, что приезжему из столицы известно много больше, чем он говорит. Ведь знал Ворона о Котеневе, знал! Откуда? Только от заключенного Манакова, с которым отбывал наказание в одной колонии, в одном отряде и даже в одной бригаде. Раньше их жизненные пути нигде не пересекались — это установлено абсолютно точно.
— Да-да, — продолжил Саша, глядя собеседнику в глаза, пытаясь не дать тому отвести взгляд, — нарушил!
— Не пойман — не вор, — скривил губы Виталий. — Доказательств у вас нет. А слова… Они и есть слова!
— Вот ты и шепнул несколько слов уходящему за ворота, — улыбнулся Бондарев. — Так?
— Нет… — Манаков опять опустил голову и уставился в пол.
— Котенев от Лиды ушел, — выдержав паузу, негромко сообщил Саша. — Она тебе, наверное, не писала?
У Манакова снова нехорошо сжалось сердце — как же там теперь Лида? Посвятила всю жизнь этому сытому высокомерному мужику, а тот взял и… Но почему? Неужели именно Ворона послужил причиной?
— Почему ушел? — кривясь от сжимавшей его внутри боли, почти прошептал Виталий. — Почему?
— Я не должен говорить, но скажу. — Бондарев достал новую папиросу из пачки, не спеша
— Этого не может быть! — Манаков закрыл лицо руками.
— Зачем бы мне тогда сюда приезжать из столицы? Кстати, Анашкии объявлен в розыск.
— Боже! — простонал Виталий. — Вы правду говорите?
— Правду, — вздохнул Бондарев, — и хочу того же от вас.
— Лида жива? — впился в него глазами заключенный.
— Да. Вы говорили перед освобождением с Анашкиным?
— Говорил, — глухо ответил Манаков. — Просил позвонить Михаилу Котеневу и напомнить обо мне.
— Котенев обещал вам помочь? — уточнил Бондарев.
— Он мог помочь! Но ничего не сделал.
— Что он за человек? — спросил Саша. — Что в нем главное?
— Главное? — Виталий ненадолго задумался, жадно затягиваясь папиросой. — Деньги!
— Он их так любит?
— Он их имеет, — горько улыбнулся Манаков. — Не спрашивайте, почему я это знаю, не спрашивайте, откуда у него деньги, но он их имеет. Много денег и хорошие связи. И, пожалуй, добавлю, что он способен на любую подлость.
— Ну, это, положим, в вас обида говорит.
— Обида? — вскинул подбородок Виталий. — Нет! Это прозрение! Я был бы рад увидеть его здесь, в зоне, рядом с собой, на нарах! Ему здесь самое место. Ищите, гражданин начальник, вам карты в руки. Как я понял, там, в Москве, дела завернулись круто? Ищите, но и про моего бывшего родственничка не забудьте…
Стоя у окна, Бондарев проводил взглядом уходившего под конвоем контролера Манакова.
Глава 3
Когда Иван вошел в кабинет начальника отдела, Рогачев говорил по телефону:
— Это я сам знаю, не вчера, слава богу, родился. Видел кое-что на своем веку… Хорошо, вот так будет лучше. — Бросив трубку, он поглядел на Ивана: — Как там у Бондарева дела? Вернулся? Почему не заходит?
Рассказав о результатах командировки в колонию, где отбывает наказание Манаков, Иван закончил:
— Сразу по приезде Саша отправился по всем адресам, где может находиться Анашкин, но его нигде нет.
— Понятно. Значит, все же поговорил с ним по душам Манаков. Но где теперь сам Ворона? И что Лушин?
— Ничего, — развел руками Купцов. — Бегает к жене в больницу, кстати, он перевел ее в другую клинику, носит передачи. Почти ни с кем не встречается.
— Чай будешь? — доставая из сейфа кипятильник, спросил Рогачев. — С Лушиным почти ясно. Котенев?
— С этим интереснее, — улыбнулся Иван. — Вдруг ушел от жены, а теперь оформил отпуск на работе.