Наследники Великой Королевы (др. изд.)
Шрифт:
Зрители вяло реагировали на этот фокус, и обескураженный фокусник без всякого энтузиазма продолжил свое выступление. Из своей шляпы он извлек кролика — набивший всем оскомину старый как мир фокус, а потом принялся жонглировать тремя ножами, прибавив к ним потом оловянный кубок.
И тут я понял, что судьба подарила мне шанс на спасение. Сначала, однако, мне нужно было погасить факел, поэтому я всей своей тяжестью навалился на спину зеваки, стоявшего прямо передо мной и при этом громко застонал.
Я почувствовал, как он отпрянул от меня и издал испуганный
Через несколько минут суматоха улеглась, и улица опустела. Я осторожно выглянул наружу. Убедившись в том, что человек Ника покинул площадь вместе со всеми остальными, я собрался продолжить свой путь, но тут до меня донеслись какие-то странные звуки. Я понял, что их издает сам фокусник, который сидел около своей разбитой платформы и поломанного реквизита.
Его поникшая фигура выражала отчаяние и безнадежность. Тело сотрясалось от безудержных рыданий. Мне было пора уходить, но я очень хорошо понимал, что именно я стал причиной его несчастья. Я склонился над ним.
— Сколько вы потеряли? — спросил я.
Он даже не взглянул на меня.
— Я разорен, — пробормотал он. — Мне впору пойти и утопиться. Все равно от голода помирать.
— Ну-ну, не следует отчаиваться.
С неожиданной страстью он воскликнул.
— За последние два дня я собрал всего шесть пенсов. Могу я на эти деньги купить себе новый реквизит? Это все, что у меня есть. И они убили Ральфа Ройстера — Дойстера.
— Кого?
— Моего кролика. Какой умный зверек! Я его дрессировал. Он умел сидеть на задних лапках и просить… И еще ушами умел шевелить по команде. Со временем он принес бы мне кучу денег. — Он судорожно сглотнул слюну. — Они затоптали его, моего маленького Ральфа. У него хребет сломан.
Я сунул ему в руку соверен. Он механически взял его, но потом, издав возглас удивления, поднес монету к самым глазам.
— Соверен! — вскричал он, — клянусь святым Симоном, настоящий соверен!
— Этого хватит, чтобы возместить ваши потери?
Он послюнил ладонь руки и с размаху хлопнул ее по другой ладони, на которой лежала монета.
— Я снова на коне! — вскричал он, — молодой джентльмен, да знаете ли вы, сколько времени мне пришлось бы работать, чтобы скопить целый фунт. Да всю жизнь, сэр. Ведь в день я зарабатываю всего несколько грошей. Весь свой нехитрый скарб я таскаю на спине. И отовсюду меня гонят. Я и не мечтал, что когда-нибудь в руках у меня окажется целый соверен!
— Смотрите не пропейте его.
— Да что вы, сэр, разве только иногда кружечку эля. Все эти деньги я потрачу на покупку нового реквизита, вот что я сделаю. Разучу еще несколько трюков. — Он помолчал некоторое время и уже не таким веселым голосом добавил. — Если бы только был жив Ральф Ройстер — Дойстер!
— Желаю
35
Усиленные занятия под бдительным оком Дом Басса, который не прощал ни единого неверного движения и не скупился на язвительные замечания, принесли свои плоды.
Никогда в жизни к еще не был в лучшей форме. Походка моя стала мягкой и упругой. Руки налились силой. Камзол стал тесен мне в плечах, а трико сидело на мне как влитое. Я начал отращивать себе бородку. Пока еще смотреть особенно было не на что, но госпожа Уитчи каждое утро принося завтрак делала мне комплименты. В ее сознании бородка и мужественность были синонимами.
На следующее утро после моей встречи с Ником Билом Дом Басс решил устроить мне проверку. Сняв жилет и рубашку и обнажив свою могучую грудь и волосатый живот, он встал в позицию. Его атака была столь же молниеносной и яростной как и та, что он обрушил на меня во время нашей первой встречи. Однако к моему удивлению и радости я сумел отбить ее. Памятуя советы, которые он давал мне сидя в своем кресле, я старался держать свою шпагу выдвинутой вперед, не отвлекаться боковыми ударами и выпадами и стремился как можно реже входить в соприкосновение с его клинком.
— Не дурно, не дурно, — бормотал он, слегка отдуваясь, — Опустите кончик шпаги, молокосос! Он должен быть ниже, чем ваша рука. Ваш клинок должен порхать, как мотылек вокруг моего, но не касаться его. Если вы хоть немного раскроетесь, я насажу вас на шпагу как куропатку на вертел. И смотрите мне в глаза, щенок, прямо в глаза!
Он стал демонстрировать мне фланконаду, свой излюбленный удар. После нескольких неудачных попыток повторить его, я, наконец, сумел это сделать настолько удачно, что мой наставник вынужден был отпрыгнуть назад. Проделал он это с быстротой и легкостью, которую трудно было ожидать от человека его комплекции.
— Дом Басс, — сказал я, отступая на шаг, — а вы научите меня своему коронному приему?
Я имел в виду его умение выбивать у меня шпагу из рук в любое время по своему желанию. Эта просьба, казалось, изумила его. Несколько мгновений он удивленно смотрел на меня, потом издал свой обычный желчный смешок.
— Этот прием известен только мне. Я сам придумал его и никогда никому не показывал, как его нужно проводить, даже Дирку. Почему это вы, молодой петушок решили, что я вас научу ему?
— Я же сказал вам в первый день нашего знакомства, что мне придется драться на дуэли. Думаю состоится она уже довольно скоро. Мой противник старше я сильнее меня и я слышал, что он отменно владеет шпагой.
— Если хотите остаться в живых, никогда не деритесь с более сильным противником, — заявил он, — это единственный совет, который я могу вам дать.
— Но я должен драться с ним, Дом Басс, и мне просто необходимо побить его. Этот человек плавал с Джоном Уордом, но теперь он перешел на другую сторону. Думаю, дон Кондомар будет платить ему неплохую пенсию, потому что он собирается оказать испанцам важную услугу.