Наследники Вещего Олега. Годы золотой славы

Воронина Виктория

Гордясь своими успехами, Ольга все больше радовалась киевской жизни и даже то, что Игорь по-прежнему был немощен на супружеском ложе, перестало ее огорчать. Вокруг было столько много интересного и неизведанного, что ей просто некогда было скучать и горевать.

Всем была хороша жизнь в Киеве, только не повезло русам с соседями. Именно они были той ложкой дегтя, что портила бочку меда – без конца киевлян то лукавые греки беспокоили, то хазаре набегали, то викинги нападали на северные земли. Даже под боком беда приключилась – князь древлянский, подстрекаемый своими советниками и боярами отказался

считать за главного киевского князя Игоря и платить ему дань. Древлянам, извечным противникам Киева, показалось, что ни к чему жить в союзе с Вещим Олегом, если они были надежно заслонены со всех сторон от беспокойных соседей чужаков другими славянскими племенами.

Узнав о непокорстве древлянского князя Яртура, князь Игорь и Вещий Олег начали собираться в военный поход против древлян. А перед отъездом Вещий Олег вывел свою дочь Ольгу на красное крыльцо княжеского терема и сказал остававшимся в Киеве боярам и воеводам:

– Вот вам дщерь моя любимая Ольга, слушайтесь ее во всем, люди думные, как слушались вы меня и князя Игоря.

Удивление и ропот вызвали слова Вещего князя среди средобородых бояр и воевод. Переглянулись они меж собой и старший между них боярин Пушило осмелился сказать облаченному в военные доспехи князю:

– Ужели юница, молодая княгиня справится с делами правления, где нужны опытность старца и твердая мужская рука?!

– А ты не сомневайся, Пушило, моя юная дочь поумнее многих старцев будет, - засмеялся в ответ Вещий Олег. – Вот и испытайте ее, пока мы с великим князем Игорем в походе будем.

Снова переглянулись между собой бояре, но промолчали, опасаясь во второй раз спорить с Вещим князем. Но сама Ольга была невысокого мнения о своих способностях и испуганно спросила отца, едва все разошлись:

– Батюшка, а вдруг я не справлюсь?! Может, пока не поздно, назначь кого другого помудрее своим наместником.

Вещий Олег с любовью посмотрел в испуганные глаза дочери, и с отеческой нежностью поцеловав ее в лоб, сказал:

– Пока птенцов не вытолкнут из гнезда, они не научатся летать. Держись смелей, Прекраса, и в тебе проявятся в полную силу твой ум и умение. А если совсем припечет, то спроси совета у сестры моей Ефанды.

– А как же я спрошу совета у тетушки, коль она в Ладоге осталась? – с недоумением пробормотала Ольга.

Вещий князь достал из сундука, стоящего в его опочивальне маленькую шкатулку из дерева, раскрыл ее и показал дочери лежащие в ней большие маковые зерна.

– Достаточно съесть одно из этих заговоренных зерен, и ты увидишь во сне то, что захочешь увидеть, - сказал он Ольге.

Ольга осторожно приняла этот дар и поблагодарила отца за доверие и помощь. Молодой муж крепко поцеловал ее на прощание, и юная княгиня со слезами на глазах проводила взглядом отца и Игоря. Они удалялись по большой проезжей дороге во главе своей дружины, все более уменьшаясь в размере, пока совсем не скрылись из виду и молодая женщина, моргнув веками, спешно стряхнула с них слезы и принялась за дела.

Тяжелым как камень показалось ей княжеское правление в первые же дни пребывания у власти. Всему нужно было дать толк – и хозяйству в княжеской вотчине, и в Думе. Ольга замучилась разбирать многочисленные тяжбы и претензии спорщиков друг к другу,

однако ни разу не вынесла неверного или несправедливого решения, чем заслужила первое уважение поначалу испытывающих к ней настороженность недоверчивых киевлян. Вникала она также в чисто мужские военные хлопоты, распоряжалась, сколько стражи нужно выставить возле многочисленных городских ворот, интересовалась, достаточно ли у защитников Киева оружия и снаряжения и умелый ли воевода водит городские полки.

Мало-помалу киевляне убедились, что прав был Вещий Олег, когда оставил править ими свою юную дочь – за что бы не бралась Ольга, дело так и спорилось в ее умелых руках, и всем ее начинаниям сопутствовал успех, так как воистину она была дочерью Вещего Олега.

Ольга приободрилась, и начала увереннее чувствовать себя на княжеском столе, пока не дошла до нее тревожная весть – снова в окрестностях Киева объявилась жрица Джива, давняя полюбовница ее лады Игоря. Принесла ей эту новость боярыня Воркотуха – первая в Киеве сплетница и болтунья. Нашептала она про Дживу молодой жене Игоря и напоследок зловещим голосом прибавила:

– Смотри, свет княгинюшка в оба! Старая любовь не ржавеет, как бы не сманила снова коварная служительница Дивии нашего молодого князя к себе!

Тоска охватила сердце Ольги, страх потерять мужа начал мучить ее с новой силой, и ничего она не может придумать, чтобы отвести эту нежданную беду. А тут еще новая напасть приключилась – приехал в Киев со своими дружинниками на службу киевским князьям меньшой сын князя лютичей Руслав и как увидел он прекрасный лик Ольги, так и остался торчать в Киеве, плененный ее красотой. Немало хлопот молодой княгине доставлял и он, и его буянившая дружина, которую приходилось кормить и поить. Гости незваные не помышляли оставлять Киев, а Ольга не могла презреть древние законы славянского гостеприимства и указать обнаглевшим лютичам на дверь.

Тогда вспомнила юная княгиня совет отца и решилась она съесть одно маковое заговоренное зернышко, чтобы спросить совета у своей старшей родственницы Ефанды.

Дождавшись вечера, когда на темном небе из густых облаков выплыла луна и вокруг нее выкатили сверкающие звезды, Ольга достала из заветного ларца одно зернышко и запила его ромейским вином. И, едва она легла на свое ложе, как все закружилось-завертелось перед ее глазами, будто из-под пола выросли высокие как дерево цветы дивные. Сама она, обернувшись перелетной птицей, перескочила на стебель одного из них, затем стремглав вылетела в окно и помчалась быстро, словно молния над полями и лесами, преодолевая горы высокие и реки широкие на родной север, где жила ее старшая родственница - сестра отца Олега и мать ее мужа Ефанда.

Свекровь в то время сидела в своем ладожском тереме и с видом умудренной, все знающей северной Норны пряла заговоренную пряжу. Ольга-птица нетерпеливо постучала клювом по окну, прося ее открыть ставни и впустить в жилище. Ефанда при стуке быстро подняла голову, встала на ноги и впустила племянницу в свой терем. В горнице снова став молодой женщиной, Ольга жадно отпила глоток воды из резного ковша и низко поклонилась владычице русского Севера. Ефанда с доброй улыбкой обняла и поцеловала свою названную дочь и мягко проговорила: