Наследники
Шрифт:
Аркадий (слегка напуган). С кем?
Иннокентий. С дядей, с кем еще!
Аркадий. Так он же того… умер.
Иннокентий (значительно). Дядя, может, и умер. Зато миллионы его живут…
Сцена 2
Гримерка провинциального театра. Катерина и Николай, театральный директор.
Катерина. Все! С меня хватит! Ухожу!
Николай. Это невозможно. На текущий момент…
Катерина. На текущий момент это просто свинство. Я – звезда московских театров, я прима, я дива, наконец… А платят мне копейки. Езжу в плацкартном вагоне, живу в номере с тараканами…
Николай. Катя, побойся Бога! Во-первых, ты живешь не с тараканами, а с комиком Ильясовым.
Катерина. Одно другому не мешает. Кстати, кто тебе сказал про Ильясова?
Николай. Так он сам не скрывает.
Катерина (злится). Сволочь! Кобель! Мерзкий потаскун…
Николай. Вот тут не права. Он о тебе, между прочим, очень хорошего мнения. Несмотря на возраст.
Катерина (вскидываясь). На возраст? Что ты знаешь о моем возрасте?!
Николай. Да ничего я не знаю. Ты же в паспорте дату подтерла.
Катерина. Я подтерла?! Нет, это невыносимо. Я ухожу…
Николай. Куда ты уходишь? У нас еще три спектакля. Ты обязана играть. Я тебе тысячу долларов дал вперед.
Катерина. Крохобор! Жмот! Тысячи долларов ему жалко! На, забери свою тысячу долларов! Все забери, все, что есть…
Катерина вытаскивает из карманов и сумочки какие-то бумажки, календарики и прочую ерунду, швыряет ими в Николая.
Николай. Что ты мне бросаешь? Это не деньги!
Катерина. Скотина! Продажная шкура! Хочет ограбить бедную девушку! Денег ему подавай…
Катерина идет к выходу. Николай перегораживает ей дорогу.
Николай. Какая девушка? Побойся бога, Катерина! Когда ты последний раз была девушкой?
Катерина смотрит на Николая уничтожающе.
Катерина. Последний раз тебя спрашиваю: повысишь гонорар?
Николай. С какой стати? У нас договор…
Катерина. Чтоб ты сдох со своим договором!
Катерина лягает его ногой так, что Николай падает на пол. Выходит вон.
Николай (тоскливо, лежа на полу).
Сцена 3
Дом дядюшки, Петра Сергеевича. Гостиная. День. В дом входят Иннокентий и Аркадий. Свет выключен, снаружи его поступает не очень много, обстановка несколько мрачноватая.
Иннокентий (с сомнением). Точно тут?
Аркадий. Адрес этот.
Иннокентий. Домик-то, я смотрю, не сильно миллионерский.
Аркадий (ковыряет стену ногтем). Домик что надо. А-ля рюсс, под старину.
Иннокентий. Под старину можно бы и побогаче.
Аркадий. Побогаче только дураки делают. А дядя был аскетом.
Иннокентий. В каком смысле?
Аркадий. В смысле – зимой снега не выпросишь.
Иннокентий (озираясь). Стремно мне чего-то… Как бы не кинули нас эти аскеты.
Аркадий. Тихо, как в гробу… (Громко.) Есть кто-нибудь? (Сам себе отвечает.) Никого нет.
Иннокентий заглядывает в глиняный горшок, стоящий на столе. Нюхает, морщится.
Иннокентий. Что-то у меня плохие предчувствия…
Аркадий. А мне нравится. Такой, знаешь, фьюжн (Засовывает палец в горшок, вытаскивает какую-то субстанцию, нюхает, авторитетно.) Каша!
Иннокентий (с сомнением). Думаешь?
Аркадий. Уверен. Хочешь попробовать?
Иннокентий. Обойдусь.
Аркадий. Напрасно. Это же бесплатно, фри по-английски. Бонус к похоронам. Старинный русский обычай. (Опять нюхает палец, морщится.) Ух! Бодрит. Все равно, как нашатыря нюхнул. (Вытирает палец об стол.)
Иннокентий. Темно здесь что-то.
Аркадий. Что ж тебе – салют первомайский устроить? Может, еще девок бесплатно выписать? Все-таки человек умер, имей уважение.
Иннокентий (щелкает выключателем). И электричества нет. Это что – тоже старинный русский обычай?
Загробный голос камердинера. Это не обычай. Авария на подстанции…
Иннокентий и Аркадий вздрагивают, поворачиваются к камердинеру Савве.