Наследство Бабы-Яги
Шрифт:
Спрыгнув со ступеней на побитую и обшарпанную платформу, я тяжело вздохнул и вытер со лба рукавом рубашки пот.
– Спасибо тебе, внучок, помог старику, не оставил в беде.
– Да какая же это беда? – удивился я.
– Ну, не скажи, для меня твоя помощь была очень своевременной. Придет время, и я тебе когда-нибудь подсоблю. Мы с тобой еще встретимся, поверь парень, а сейчас мне пора, – и странный дед, с легкостью закинув тяжеленную сумку на плечо, резво поковылял в сторону одной из тропинок.
Только сейчас я понял, что остался стоять один на платформе. Покрутив головой, в поисках встречающей меня бабушки, коей нигде не наблюдалось,
– И что мне теперь делать? – пробормотал я себе под нос.
Еще немного подождав и походив с полчасика туда обратно, я понял, что никто за мной не придет, благо дорогу до бабулиного дома я помнил хорошо. Подтянув лямки рюкзака, я спустился по насыпи и бодрым шагом направился в сторону поля. Да, путь мой пролегал именно через поле, и идти, нужно было километров пять, не меньше. Если сначала я шел уверенно и споро, то уже через полчаса мои шаги замедлились. Идти по нескошенной траве было непривычно и неудобно. Солнце начало клониться к закату и мелкие вампирята, а поверьте, кроме обычных комаров их здесь было разнообразное количество видов, так и норовили отпить моей кровушки. Они тыкались в уши, глаза и нос, пытались кусать через ткань рубашки что, кстати, у них неплохо получалось. Вспомнив, что у меня где-то есть спрей от насекомых, я остановился и начал лихорадочно вытряхивать содержимое рюкзака прямо на землю. Наконец, найдя заветный баллончик, я распылил на себя почти половину и только потом успокоился. Стало немного легче, зато казалось, что теперь чешется каждый сантиметр моей кожи. Усевшись на траву, я чуть не заплакал. Один, в сумерках, посреди поля. Мне было реально страшно, в голову начали лезть всякие ужасы.
– Бабушка, почему ты не пришла меня встречать, – прошептал я и вдруг испугался еще больше, осознав, что с ней могло случиться что-то плохое. Почему-то до этого такая мысль не приходила мне в голову.
Всхлипнув, я зло вытер слезы и, сжав зубы, начал складывать вещи обратно.
– А вот не дождетесь, я не боюсь, слышите, я ничего не боюсь, – повторял я сам себе.
Примерно через час воздух стал прохладнее, и мне пришлось надеть толстовку, но какое же я испытал облегчение, увидев небольшую речушку и навесной мостик. Мне оставалось только перейти на другую сторону, обогнуть кривой косогорчик и покажется домик бабули. На радостях я припустил бегом и чуть не свалился в речку, с ходящего ходуном, под моими ногами моста.
Все-таки не удержавшись и поскользнувшись, последние пару метров я проехал на своем мягком месте, при этом испачкав джинсы.
Чертыхнувшись себе под нос, я поднялся и попытался отряхнуться, но не тут-то было, только еще больше размазал грязь и испачкал руки. Подойдя к самому краю реки, я опустил руки в прохладную воду, тщательно их отмывая и вглядываясь в отражение появившейся на небе луны. Ветра не было, и поверхность речки напоминала зеркальную гладь. Неожиданно справа от меня послышался всплеск, я повернул голову на звук, надеясь увидеть мелькнувшую на поверхности охотившуюся щуку или крупного окуня, но вместо этого, мой взгляд ухватил под толщей воды длинную извивающуюся тень, похожую на человеческую и уходящую вглубь, ко дну.
Я резко отпрянул назад и, подскочив на ноги, помчался в сторону бабушкиного дома.
– Мне это показалось, только показалось. Это все мое воображение, – твердил я себе на бегу.
Залетая в открытую калитку уже знакомого и родного мне дома, я закричал во все горло:
– Бабушка, бабушка! – но ответом мне была тишина.
Подлетев к двери, я застучал в нее кулаком, но не услышал по ту сторону ни торопливых шагов, ни ворчливого голоса бабули.
Вот тут-то мне
– Что я пятилетка кокой-то – и, схватившись за ручку, потянул на себя. К моему величайшему изумлению, дверь оказалась не заперта.
Осторожно зайдя в прихожую, я огляделся в потемках и, поняв, что так рассмотреть ничего не смогу потянулся к выключателю. В тот же миг на меня обрушилось нечто орущее, шипящее и пребольно царапающееся. Я в страхе полетел на пол, пытаясь отшвырнуть от себя непонятное существо, но как только мои руки коснулись мягкой гладкой шерстки, я вспомнил наглого черного бабушкиного кота, который считал себя хозяином дома и всегда со своим кошачьим превосходством смотрел на меня. Я оторвал от себя упирающегося наглеца и, держа котяру на вытянутых руках, заглянул тому в глаза. Говорят, кошки видят в темноте, я уверен, что он тоже все видел, в отличие от меня. Черная шерсть кота сливалась с темнотой коридора и единственное, что открывалось моему взору, это яркие, сверкающие зеленовато-желтым светом глаза. Жуткая должен вам сказать картинка получалась.
– Вась, Васька, – тихо прошептал я, – это я, Макс, ну хватит, не шипи, охранник.
Кот словно понял человеческую речь и, успокоившись в моих руках, тихо мяукнул. Я опустил животное на пол и, кряхтя, поднялся, нажав на выключатель. От резко вспыхнувшего света зарябило в глазах, и мне пришлось на несколько секунд их закрыть. Когда я вновь смог нормально видеть, то первым делом обратил внимание на Василия, который наглым образом, сидя посередине прихожей, умывался и с ехидством косил на меня своими глазищами. Вот он встал, грациозно потянулся и, не спеша, направился вглубь коридора, постоянно оглядываясь.
– Это ты меня за собой зовешь? – спросил я кота, на что Васька только крутанул хвостом и раздраженно мяукнул.
– Иду, иду, – проворчал я, чувствуя себя полным дураком.
– Дожил, уже с котами разговариваю, – пробурчал я себе под нос.
Зайдя на кухню, куда привел меня кот, я включил свет и заметил Ваську, разлегшегося прямо на столе. Рядом с ним лежал исписанный лист бумаги.
Я подошел, взял бумажку в руки и чем дольше я читал, тем сильнее хмурился.
Мелким бабушкиным почерком там было написано:
«Дорогой Максимушка, мне срочно понадобилось уехать по делам. Ты уж прости свою бабку, что оставляю тебя одного на хозяйстве. Вернусь недели через две-три. Ничего не бойся, все будет хорошо, за тобой присмотрят. Не забывай кормить Ваську».
Ниже стояла подпись: «Твоя любящая бабушка Аня».
– Интересно получается. Какие-такие у бабули неотложные дела появились, что ей пришлось уехать? И кто это за мной присмотрит? – спросил я Ваську, разумеется не получив никакого ответа и тут, до меня дошло. Почти три недели я буду жить один, никто не будет указывать, что мне делать: хочу – сплю, хочу – в речке купаюсь, хочу – по деревьям лазаю.
– ДА! – крикнул я и, подскочив на месте, вскинул зажатую в кулак руку вверх, на что кот посмотрел на меня с укоризной и, спрыгнув со стола, направился прочь.
Открыв забитый едой холодильник, я улыбнулся.
– «Бабуля позаботилась».
Достав пакет молока и колбасу, я быстро сделал себе пару бутербродов. Есть хотелось зверски. Скушанный в поезде шоколадный батончик был сегодня последним приемом пищи, поэтому я с жадностью набросился на еду, запивая колбасу с булкой молоком, прямо из пакета.