Наследство дьявола, или Купленная любовь
Шрифт:
— Ну же, малыш! — он быстро отогнул край одеяла, чтобы освободить шейку и грудь и развязал ленточки чепчика. — Давай, парень! Кричи! Ну! Не слышу!
Он растирал пальцем щёчки, пока маленькое личико не скривилось. Кроха издал звук. Совсем тихий, непохожий на плач. У Жени сердце оборвалось от жалости. Какой он беспомощный. Сколько натерпелся.
— Почему он не кричит? Почему такой вялый? Обезвожен? — обеспокоенно спросил Макс.
— Скорее всего. Он, наверно, уже несколько часов без воды.
— Чёрт! До города ещё
Максим глянул на кроху, потом на Евгению. Они оба понимали, что могут не успеть. Но Максу хватило секунды, чтобы придумать решение:
— До Софии всего пару минут. Едем к ней. Сначала напоим малыша, а потом сразу в больницу.
Макс помчался к машине. Женя за ним. В салоне он бережно передал ей ребёнка, и автомобиль мгновенно тронулся. Она смотрела на кроху и просила:
— Держись. Пожалуйста, малыш, держись.
Она высвободила его ручку и гладила её.
— Пожалуйста, мой хороший, осталось совсем-совсем чуть-чуть.
Как только автомобиль затормозил, Женя выскочила наружу. София стояла на пороге своей избушки с бутылочкой воды в руках.
Они втроём смотрели, как капля за каплей спасительная жидкость поступает в организм ребёнка. Сначала её приходилось выдавливать, но через какое-то время у малыша появились силы справляться самому. Он пил жадно и долго. И Жене казалось, что она ещё никогда не была так счастлива, как сейчас. Она смотрела на маленькие губки, ритмично сжимающие соску, и понимала, что с крохой всё будет хорошо. От эйфории даже ноги стали подкашиваться.
София завела её в дом и усадила на стул. Макс сел рядом. Боковым зрением Женя видела, что он тоже глаз не может оторвать от умиротворяющей картины. А ведь это он спас малыша. Не растерялся, сообразил, что делать. Какой всё-таки он у неё надёжный.
Когда малыш напился вдоволь и перестал проявлять интерес к бутылочке с водой, Макс переключил внимание на Софию. Сказал с укором:
— Почему вы так поступили? Вы же знали, где спрятан малыш. Могли бы забрать его к себе, не подвергать такому риску. Почему, вообще, допустили, чтобы он был похищен? Если знали, кто и когда это сделает, могли бы предотвратить.
— Если бы да кабы… — недовольно пробурчала старуха. — Если бы малыша не украли, вы бы не бросились его спасать. Если б не бросились спасть, то полезли бы в подвал Князя. Если полезли бы в подвал Князя, вас бы молнией шандарахнуло. Этого ты хотел?
Она скрипуче рассмеялась. Потом резко стала серьёзной и со вздохом сказала:
— Нельзя ничего предотвращать. Предотвратишь что-то одно, случится другое. Ясно? Судьбу не обманешь.
Была какая-то грустная философская правда в словах Софии. Но до конца Женя её ухватить не могла. Или же просто не хотела соглашаться.
— Ладно, — сказал Макс. — Ваша теория останется на вашей совести. Главное — ребёнок жив. Но надо отвезти его в больницу — обследовать.
Он кивнул Жене, и они поднялись,
— Погодить, — тоже поднялась София. — Прежде, чем ехать, надо малыша хоть немного покормить.
Идея была хорошая. Понятно, что он голоден. Только что же ему дать поесть? София хочет сказать, что у неё молочные смеси в доме водятся?
— В погребе есть мёд, — пояснила менталистка. — Размешать ложечку в воде и дать малышу выпить — утолит чувство голода на часик-другой.
Она прошла в угол комнаты и сдвинула в сторону дерюжку, выполняющую роль половика. Под ней имелась четырёхугольная плита-крышка. София подняла её за большое металлическое кольцо, и скомандовала Максиму:
— Лезь. У меня колени болят.
Тот решил не спорить. Спустился по шаткой лестнице вниз.
— Ну и где? — крикнул оттуда.
— Пройди немного вперёд, справа есть стеллаж. Мёд в банке на верхней полке, кажись.
Через минуту послышался голос Максима:
— На верхней нет. Тут только бутылки какие-то.
— Значит, на нижней поищи.
— На нижней много банок. В какой мёд?
— В средненькой.
— Тут они все средненькие.
— По цвету смотри.
— Тут темно. Цвет не видно.
— Что у тебя за парень? — хихикнула София, обращаясь к Евгении. — Трудно, что ли, мёд от варенья отличить?
Жене стало обидно за Максима:
— Он же говорит — темно.
Менталистка зажгла свечу и подала Евгении:
— Спустись, посвети ему.
Женя аккуратно передала малыша Софии и отправилась Максу на помощь. Как только она спустилась вниз, крышка подвала резко захлопнулась. Поток воздуха задул свечу. Стало абсолютно темно.
— Эй, что за шутки? — недовольно крикнула Евгения.
— Ох, и странная эта София, — буркнул Макс.
Женя почувствовала прикосновение его руки, и ей сразу стало спокойно и уютно даже в этой кромешной тьме.
— О малыше я позабочусь, — ответили сверху. — А портал прямо перед вами.
В адрес Софии полетели ругательства и проклятия. Она хохотнула.
— Всё-то вы, люди, на меня жалуетесь. Всё-то вам Судьба виновата.
Когда в дом заглянул Сетрой, голоса в подвале уже затихли. София знала, что это произойдёт через несколько минут. В полной темноте в тесном помещении парочка обречена была быстро наткнуться на портал.
Эпилог
— М-м-м… напиток богов, — Макс потягивал смородиновый компот и смотрел на Женю с мягкой улыбкой.
Всё как в её мечтах. Они сидели рядышком на берегу тихой речушки. Её до мурашек пробирал его тёплый взгляд. Там, в любимых глазах, отражалось пламя костра, а ещё вечернее небо. Правильного тёмно-синего цвета. И это было так волшебно, что нет над головой осточертевшей бирюзы. Они уже несколько дней как вернулись из Парадайза, а Женя всё никак не могла надышаться прозрачной голубизной земных небес.