Наследство из склепа
Шрифт:
– Скажи, разве не похожа Лариса на этот портрет? – допытывалась Маша.
– Похожа, – пожимали плечами Сергей с Соломоном.
– А разве ты ничего не испытывал к ней, когда увидел ее?
– Ну… жалко было… – говорил Соломон. – Но при чем же здесь тот тип, который похитил ее?
– А вот на этот вопрос мы сможем ответить, я думаю, когда узнаем, что в этом желтом конверте. – И Маша достала из недр своей одежды конверт, который она взяла у спящего брата. – Думаю, что этот конверт Никита нашел в гостиничном номере, приметил его, но ничего не сказал нам. Помните, у него живот схватило? Уверена,
– Ну и Пузырек… – усмехнулся Сергей. – Так открывай. Хотя ты можешь ошибаться…
– Я слишком хорошо знаю своего брата.
И Маша разорвала конверт. В нем была свернутая вчетверо старая газета. Свет от торшера упал на первую же страницу с фотографиями, и Соломон ахнул, схватил газету и прижал к груди… Он тяжело дышал и стоял так некоторое время с закрытыми глазами, шепча: «Это она, это она… Дупуми…»
Глава 11
Сокровища Карла Ф. Наследница главбуха
Они уснули на рассвете. Мальчишки расположились на полу, стащив туда несколько одеял и одну подушку, а Машу устроили на диване, под пледом. И сны их, такие похожие и вместе с тем разные, кружили над потолком, сливаясь прозрачными очертаниями и разлетаясь, как широкие фантастичные листья «дерева путешественников» с далекого острова Мадагаскар…
Тайна, которая спала вместе с ними и теперь составляла неотъемлемую часть их жизни, была настолько велика, настолько богата историей и теми возможностями, которые открывались для ее обладателей, что это нельзя было выразить словами. Как сладкий жирный шоколад, который ребенок прячет у себя за щекой, ложась спать, была спрятана эта тайна в душах Маши, Сергея и, конечно же, Соломона. Хотя, у Соломона была еще причина и для бессонницы – на первом этаже дома, в котором они находились, спала, погруженная в свои тяжелые и тревожные сны, Лариса…
– Лариса Ветрова, – шептал Соломон во сне, пытаясь дотянуться до ускользающей от него светлой фигуры в развевающемся белом платье. Теплая волна радости захлестывала его сердце, которое при мысли о том, что Лариса может на самом деле оказаться его матерью, начинало биться с удвоенной силой. Но почему же она ничего не сказала Маше с Мартой про Буффало, не объяснила, чего требовал от нее этот человек? Но он все узнает, когда проснется, все, абсолютно все…
Никита был очень удивлен, когда, проснувшись, не обнаружил рядом с собой сестру. Он встал и пошел ее искать по дому. И тут до него дошло, что под рубашкой нет желтого конверта. Он вернулся и переворошил всю постель – напрасно. «Машка, я ей голову отверну», – разозлился Никита не на шутку, понимая, что пропажа его драгоценного конверта – дело только ее рук.
Конверт, который он приметил в гостиничном номере, когда осматривал ящики шкафа, он не мог сразу же засунуть за пазуху – уж слишком он был велик. А потому решил его временно перепрятать в туалете, чтобы потом спокойно, без свидетелей хорошенько спрятать где-нибудь под одеждой. Никитка так и сделал, но раскрыть конверт и посмотреть, что в нем, не успел – не было подходящего момента. И вот теперь все лавры достанутся Машке…
Никита сходил в туалет,
И чем больше он читал, вдумываясь в прочитанное, тем непонятнее ему становилась причина, по которой эта газета оказалась в гостинице провинциального города на Волге… Мальчик размышлял и строил мысленную логическую цепочку событий, имен, фактов…
Итак. Газета – Ефим Борисович – Альбина Георгиевна – золотой медальон – Соломон.
На письменном столе Никита увидел странный листок, сложенный пополам, с написанным на одной его части жирными синими чернилами словом «ВАUER», а на другой – с отпечатком этого же, еще не успевшего просохнуть от чернил слова. И среди этих странных букв какие-то кругляши, похожие на острова или булки.
Тут Никита понял, что проголодался, махнул рукой на всех спящих предателей с их ночными занятиями и спустился вниз.
На кухне уже звенела посудой Марта.
– Доброе утро, – поприветствовал ее Никита. – А я уже умылся. Вам помочь, а то Машка спит…
Марта в косынке, плотно стягивающей аккуратную красивую голову, улыбнулась, и Пузырька прошиб пот: он оставил ее парик в комнате, где-то на постели… «Вот черт!» И тут он вспомнил слова, которые довольно часто произносились в его доме, и решил разговаривать с хозяйкой этого гостеприимного дома «открытым текстом».
– Знаете, тетя Марта, а ведь я видел, как вы ночью куда-то ходили. Вы что – лунатик?
Марта рассмеялась:
– Ну что ты, Никитка, какой же я лунатик? Просто ездила смотреть на воду, знаешь какая она ночью красивая, когда в ней плещется луна…
– А что же вы никого с собой не позвали? Я вот тоже, например, люблю кататься на лодке. Я и грести умею.
– Хорошо, сегодня ночью мы погребем с тобой вдвоем… Договорились?
– А что вы печете?
– Оладьи. Любишь?
– Я когда голодный, то все люблю. А почему вы носите парик?
Вот когда он застал Марту врасплох.
– А… Это ты взял парик, я поняла… – Марта села на стул. Опустила голову. – Понимаешь, у меня проблемы с волосами, они почему-то не растут… Болезнь…
– Неправда, – спокойно ответил Никитка, – я видел ваши волосы. Они длинные, белые и красивые. Вы скрываетесь от кого-то? Да вы не бойтесь, я никому ничего не расскажу. Могила. Тем более что все в этом доме от кого-нибудь да прячутся. Лариса – от Ефима Борисовича, мы с Машкой – от школы и родителей, Сережка – тоже, а Соломон – от всех воспитателей и учителей, а еще от милиции… А вы от кого?
– От себя, – ответила Марта и снова встала к плите. – Когда-нибудь ты, быть может, и сам что-то узнаешь, но сейчас еще рано… Я не готова. И дай бог, если тебе и твоей красивой сестричке Маше никогда не придется прятаться от самого себя…
– Но вы не совершили никакого преступления?
– Совершила. И очень страшное преступление. Но я не хотела.
Первым проснулся Соломон и разбудил остальных.
– Марта напекла оладий, я знаю этот запах. Значит, пора вставать, а то неудобно… Может, у нее какие-то дела, а мы ее задерживаем…