Наследство Крэгхолда
Шрифт:
Кэтрин Каулз вполне смогла бы играть ее роли в кинофильмах: «Да, дорогой! Конечно, дорогой!»
Хотя, все это вовсе не было смешно. Совсем не смешно. Из-за оживших вновь мыслей о призраках и внезапном решении покинуть Крэгхолд-Хаус как можно скорее Энн Фэннер вдруг стало холодно. Очень холодно. Зима убивала Лето. Ее пробирала дрожь. Господи, ну что за мрачные мысли за завтраком!
С сознанием долга она решительно погрузила ложку в чашку с овсянкой и старалась держаться так, чтобы лицо не выдало ее мыслей и чувств. Ей было нелегко продолжать болтать и есть вместе со своими новыми знакомыми так, словно ничего не произошло. Просто ужасно.
Да и овсянка была горячей.
Горячее, чем она ощущала.
А ее собственная температура приближалась к нулю.
Глава 4
НА
На крутых берегах озера Крэгхолд, расположенного всего в пятистах метрах от замка, Энн Фэннер открылся новый мир — мир тишины. Если пройти по извилистой грунтовой дороге за низкую каменную стену, то за высокими старыми кипарисами с искривленными голыми ветвями (ведь уже стоял октябрь) сразу же за юго-восточной частью владений замка начиналась и манила новая прекрасная земля. Новая и вместе с тем очень древняя, никем не тронутая за многие столетия. Здесь бесчисленные группы исполинских вязов и дубов, казалось, затмевали небо, пряча в своих кронах робкие лучи солнца; сама земля — затвердевшая и, по-видимому, даже окаменевшая — лежала в полной, как в соборе, тишине и блеске, словно бы подчеркивая ничтожность человечества. А вдали, в дымке наступающего дня, едва виднелись скалистые вершины Шанокинских гор, лежавших словно спящее чудовище на пасмурном свинцово-сером горизонте.
Здесь, вдали от готических арок и окоп замка, было недолго поверить в существование нечистой силы, таинственных ведьм и всякой подобной ерунды, которой привлекают в такие места туристов. Если бы Энн Фэннер когда-нибудь раньше видела это место, то сказала бы, что это — земля Всадника без головы с пещерами и нишами, скалистыми выступами, высокими и низкими холмами, и все это великолепие, словно молчаливые голые деревянные часовые, охраняли деревья. Само озеро — очень красивое, наполненное спокойной и неподвижной серо-зеленой водой, — оказалось таким, каким оно могло присниться или о котором рассказывалось в одной книге о дальних неизведанных краях Шотландии или Ирландии, а может быть, и Германии, где резвятся тролли и встречается полтергейст. Да, озеро Крэгхолд предстало именно таким, каким его описывали в рекламных проспектах, — нет, даже лучше. Оно казалось каким-то призрачным, нереальным и вместе с тем абсолютно живым, видимым глазу. Озеро было метров тридцать в ширину и девяносто в длину и словно бы образовывало зеленоватый налет из темной, тусклой жидкости между берегами. Северный и восточный берега были изрезанными и скалистыми. Грудами камней и неровными стволами срубленных деревьев были усыпаны южный и западный берега. В общем, это было совершенно необычное озеро — то ли от природы, то ли человек приложил к этому руку, — этого Энн Фэннер не могла понять. То, что оно находилось так близко к Крэгхолд-Хаус, делало все смутные и необъяснимые страхи прошедшей ночи, как никогда, реальными. Совершенно ясно, что если призраки умеют ходить, то самое подходящее для них пристанище должно было бы находиться где-то здесь, недалеко от озера Крэгхолд.
К тому же и завтрак вполне удался.
Приятная еда в хорошей компании. Брат и сестра Каулзы пребывали в прекрасном расположении духа, наполняя столовую короткими несерьезными разговорами, к примеру о новых книгах и фильмах, которые они видели за последние несколько месяцев, а Гай Вормсби заставил Энн почувствовать себя как дома, и это было до такой степени реальным ощущением, что она с трудом осознавала, кто на самом деле приготовил еду. Когда они вышли в столовую, еда уже ждала их, дымясь в супницах и металлических горшках. Кофе был великолепным, хотя обычно Энн предпочитала чай. Да, еда была прекрасной (и ела она с аппетитом), так что, когда Гай Вормсби предложил немного прогуляться по окрестностям, она сказала, что сделает это с огромным удовольствием. Кэтрин Каулз, постаравшись поглубже запрятать свою ревность, любезно предложила Энн свой вельветовый кардиган, чтобы той не подниматься в свою комнату. Заботясь об укреплении дружбы, начавшейся столь удачно, Энн с благодарностью согласилась, так что уже через минуту, подкрепившись плотным завтраком, все четверо постояльцев Крэгхолд-Хаус радостно и беспечно шагали по вымощенной
Случайно или намеренно, но Энн оказалась рядом с Гаем Вормсби, одетым в шерстяное пальто полувоенного покроя, наброшенное на стройную фигуру. Впереди них бодрым спортивным шагом шли Каулзы, прокладывая путь с почти детским энтузиазмом. Кардиган Кэтти сидел на Энн как влитой, так как они были одного размера, сама же Кэтти была одета в довольно длинную куртку с капюшоном из черного и белого материала, в которой она выглядела еще более сногсшибательно, чем когда-либо. На Питере Каулзе было темно-коричневое пальто.
Энн отметила про себя, что даже с дюжины метров заметны были небрежность и высокомерие Питера Каулза, несмотря на внешнее проявление мальчишеской энергии. Так же заметны, как и холодность, аккуратность и замечательная грациозность движений высокой фигуры его сестры. Она, безусловно, была победительницей.
— Расскажите мне о них, — тихо сказала Энн, когда Гай Вормсби, крепко взяв ее руку в свою, повел по извилистой грунтовой дороге, всю ширину которой заполонили голые хрупкие ветки маленьких деревьев, погибших, похоже, много лет назад. Гай с любопытством взглянул на нее, и она дополнила свою просьбу: — Я имею в виду Питера и Кэтти.
— А-а-а… — Слегка улыбнувшись, он встряхнул головой. — Сейчас пройду здесь — погодите минуту. В таких местах, как это, слово ониимеет, как вы сможете убедиться, совершенно другое значение. Каулзы? Да и сказать-то особенно нечего. Блестящие, очень привлекательные брат и сестра — вот и все.
— Позвольте вам не поверить. Ну давайте же, Гай. Я хочу знать.
Он пожал плечами, отводя рукой от лица тонкую сухую ветку. От его прикосновения ветка сломалась, и он двинулся дальше, увлекая Энн за собой. В какой-то момент она натолкнулась на него и тут же отпрянула назад, чувствуя, как от этого контакта внутри ее словно бы сработал невероятный электрический импульс. Гай Вормсби, казалось, этого не заметил.
— Ну что вам рассказать, чтобы коротко и приятно… Умственный коэффициент Питера — что-то около 1,95, что позволяет отнести его к разряду одаренных людей. Он с отличием окончил старый добрый Ратджерс — выпуск 1963 года. С того времени он написал три книги небольших, очень выразительных эзотерических стихов, и все они были о связи современного человека с дьяволом. Продавались они очень неважно, хотя критика объявила его будущим титаном мысли. Он располагает довольно значительными и надежными капиталовложениями, что позволяет ему уделять внимание своим увлечениям, точнее, увлечению. Питер — закоренелый холостяк и безнадежно увлечен оккультизмом. Вот все, что вам нужно о нем знать. Иногда он бывает слишком циничным и язвительным, хотя на самом деле добр. Но будьте с ним осторожны — у него острый язык. Он слишком ожесточен для своего юного возраста.
— А Кэтти, что вы можете сказать о ней?
— Только то, что вы сами видите. Великолепна в своем роде, только с маркой Рэдклифа. Она красива, избалована, предана Питеру и оставила карьеру модели — участвовала в нескольких показах в конце шестидесятых, — но потом нашла свою нишу: теперь она работает в штате дорогой газеты, которая платит ей невероятные гонорары за обзоры о моде; кроме того, она и сама немного занимается моделированием.
— Правда? Это так здорово…
Они пробирались сквозь гущу сухих веток и длинные ряды срубленных деревьев, когда наконец открылась панорама озера Крэгхолд, поразившая взор Энн, ее душу и сердце.
— На самом деле, — сказал Гай Вормсби совершенно серьезным топом, — они — мои старые друзья. Я уже учился в Ратджерсе, когда Питер только поступил туда, а когда я заканчивал учебу, он… — Тут Гай Вормсби прервался и посмотрел на нее с нескрываемой насмешкой. — Что случилось, Энн? Это всего лишь озеро. Оно здесь находится сотни лет.