Наследство разрушительницы
Шрифт:
– Зиночка! – взмолился веселый Сергей. – А как же добавка? Нам же «подземные» положены. В виде дополнительных бутербродов.
– Что еще за «подземные»?
– Ну, смотри, где мы работаем, – неутомимый Сергей не добрался до ее талии, но взял Зину под руку. – Спертый воздух – это раз. Запыленность – два. Отсутствие женской ласки и страх…
– Какой еще страх?
– Профессиональный. – Сергей все-таки вернул свою руку на ее талию и кивнул на бородатого, увлеченно поглощавшего бутерброд. – Вот, возьми, например, Виктора Ивановича. Он недавно заснул на рабочем месте. Проснулся и видит: перед глазами – земля. Перепугался до смерти! Решил, что уже в могиле…
Зина рассмеялась.
– Ладно. Оставь себе третий бутерброд за такой страх. А где Сан Саныч? В пещере?
– Вроде бы в пещере, – кивнул бородатый, запивая бутерброд соком. – Пока мы работали, никто оттуда не выходил.
– Ну, тогда я пошла дальше.
Зина прошла по каменной тропинке. Обернулась. Сергей жевал бутерброд и провожал ее тоскливым взглядом.
«Вот так, – подумала Зина. – Мужчины на меня засматриваются. Да еще как засматриваются. А он ничего, этот Сергей. Интересно, женат ли? Хотя здесь они все холостяки. В командировке-то. Надо у кадровички осторожно выяснить».
Увлеченная этими мыслями, Зина быстро добралась до пещеры. Здесь было гораздо темнее, чем в коридоре. Горел лишь один фонарь, установленный в дальнем углу за каменным ящиком, который все называли саркофагом.
– Сан Саныч! – позвала Зина, вглядываясь в темноту. – Вы здесь?
Ей послышались звуки и показалось, что в дальнем углу мелькают какие-то фигуры.
– Ребята, – позвала она. – Я бутерброды принесла.
Осторожно ступая по почти невидимому полу, Зина пошла вглубь пещеры. Зашла за саркофаг и поняла, что приняла за фигуры людей какие-то каменные сосульки, свисавшие с потолка. Пещера была пуста. Зина резко развернулась, едва не сбросив с подноса маленькие бутылочки с соком. Вход в пещеру показался ей очень далеким. Крепко сжимая поднос, Зина обошла вокруг саркофага. И вдруг она услышала резкий хлопок – камень под ногой дрогнул, и она упала на четвереньки. Поднос полетел в сторону, разбрасывая бутерброды и бутылочки с соком.
«Черт! – выругалась Зина. – Неуклюжая корова. Хорошо, что бутерброды в целлофане». Она подтянула к себе поднос, пытаясь нащупать в полумраке бутерброды и бутылки. Но тут еще раз раздался тот же хлопок. И одновременно с ним дрогнула земля.
«Господи! – испугалась Зина. – Да это же землетрясение».
Не обращая внимания на поднос, она вскочила и увидела, как крышка черного саркофага чуть приподнялась и тут же с грохотом обрушилась на место. Будто кто-то изнутри пытался поднять тяжелый камень. Земля под ногами дрогнула еще раз. Зина ощутила на щеках холодную испарину. Ее бросило вперед, она наткнулась на саркофаг, выставив перед собой обе руки. Ладони коснулись черного камня, он оказался горячим и обжег кожу. Зина отдернула ладони и, забыв о подносе, помчалась к выходу. Земля дрогнула еще раз, и откуда-то сверху рухнул камень, загородив ей путь. Перепуганная Зина одним махом перепрыгнула через эту преграду, выскочила из пещеры и побежала по подземному коридору, не разбирая дороги.
Большая армейская палатка профессора Парусникова, являющаяся одновременно спальней, кабинетом, гардеробной, библиотекой и залом заседаний, освещалась большим фонарем, висящим под куполом, и была обставлена лишь самым необходимым. У одной из стен стояла узкая походная кровать, застеленная синим мягким
За столом сидели Изабелла Мирошниченко, Даниэль Крейман, Сан Саныч Венгеров и профессор Парусников. Перед каждым лежали раскрытые блокноты и остро заточенные карандаши. Докладывал профессор Крейман.
– Из источников, которые менее известны, мне бы хотелось отметить рукопись «Энергия бытия», авторство которой приписывают иудейскому первосвященнику Аарону, – произнес он и сверился с записью в блокноте.
– Это что же, – профессор Парусников поднял вверх карандаш. – Тысяча трехсотый год до нашей эры?
– Тут есть разночтения. Наша традиция датирует эту рукопись примерно тысяча триста десятым годом. Но есть трактовки, относящие ее к тысяча шестьсот девяностому году до нашей эры.
– Это бы надо уточнить, коллеги. – Парусников взглянул на Венгерова, и тот понимающе кивнул. – Если мы будем ссылаться, хотелось бы определить хронологические точки.
– Я проверю по всем источникам. – Венгеров сделал пометку в блокноте и поднял глаза на Креймана.
– В этой рукописи о нашей даме говорится немного. Значительная часть повествования посвящена исходу из Египта и первым неделям в пустыне. Но есть и кое-что по нашей теме. – Даниэль Крейман перевернул страницу блокнота. – Страница четыре. «И было известно праотцу нашему Аврааму о проклятии пребывающего в райском саду: „Вторгшийся рабом станет униженным и жалким“. Это перевод с арамейского. – Даниэль Крейман перевернул страницу блокнота. – И дальше. „Мужчиной и женщиной пребывал он в райском саду. Но избавил его Творец».
– А почему вы считаете, коллега, что эта фраза относится к нашей теме? – Профессор Парусников смотрел на Креймана, щуря глаза в ярком свете фонаря.
– Повествование строится в хронологическом порядке, – ответил Даниэль Крейман. – И пятью строками позже в нем говорится о появлении Евы. То есть, с большой долей вероятности, данную фразу можно отнести к нашей теме.
– И что это значит? – Сан Саныч Венгеров записал фразу, произнесенную профессором Крейманом, в блокнот и поднял голову. – «Пребывающий в райском саду» – это, конечно, Адам. Но кто станет рабом? Куда вторгшийся? В райский сад?
– Не знаю. – Даниэль Крейман сложил руки на столе и обвел глазами коллег. – Я надеюсь, мы поймем это после вскрытия саркофага.
В палатке на несколько секунд установилась полная тишина.
– А может быть, это предостережение не вскрывать саркофаг? – Изабелла Мирошниченко опасливо поежилась.
– Ну, сколько таких предостережений мы видели, – ответил профессор Парусников, явно думая о чем-то другом. – Возьмите хотя бы гробницы Тамерлана. Над каждой было подобное предостережение.
Изабелла хотела напомнить коллегам, какие беды – от увечий до смерти – постигали исследователей, решившихся нарушить предостережения, но промолчала, сочтя это ненаучным подходом. Профессор Парусников словно прочел ее мысли.
– Нет, саркофаг мы вскроем, – решительно сказал он и кивнул на блокноты, лежащие перед учеными. – Но не слишком ли много ожиданий, коллеги, мы с этим связываем? Какие основания у нас полагать, что саркофаг даст ответы на все вопросы?
И вновь на несколько секунд установилась тишина, которую прервал профессор Крейман.