Наследство Уиндемов
Шрифт:
Голова почти прояснилась, и она обрела способность думать.
— Стало быть, ты все спланировал, и твоим партнером стал Баджи. С каких это пор вы с ним заодно? — спросила она.
Тревор склонился над ней, усмехаясь, заставив ее отпрянуть назад.
— Меня несколько утомила длительная беседа, Дукесса. По-моему, я уже достаточно ясно объяснил, почему и зачем вы здесь. На самом деле я не хотел бы убивать тебя, кузина. Достаточно, что я освободил твой живот от нового ублюдка. Беременные женщины отвратительны. Если бы ты только видела Хелен перед смертью — ужасно бледная и тощая, с огромным вздувшимся
У Дукессы уже не было времени отвечать на последние жестокие слова Тревора. Ее запястья были почти свободны. Веревки совсем ослабли. Тревор сидел на перевернутом ящике футах в шести от нее, поигрывая пистолетом. Надо было что-то предпринимать!
— Теперь ты, Марк. Скажи мне, дорогой кузен, кто из нас двоих оказался сильнее и смышленее? Ты, полностью одураченный, или я, глава дома Уиндемов? Я буду настоящим его главой, более способным защитить его, чем ты, с твоим дурацким кодексом чести английского джентльмена, который сделал тебя слепым и глухим.
Вскочив на ноги, Дукесса с пронзительным криком внезапно прыгнула на него, хватая его правую руку с пистолетом.
Марк тоже поднялся, но его ноги были связаны так же, как и руки. Легко оттолкнув его, Тревор бросил Дукессу на покрытый соломой пол и, упав на нее сверху, прижал пистолет к ее губам.
— Не двигайся, дорогой кузен, или я прострелю этот очаровательный ротик!
Она чувствовала холодный металл у своих губ. Тревор все сильнее прижимал ствол, пока ее рот не открылся и она не ощутила металлический холод на своих зубах.
Марк отступил назад.
— Садись.
Марк сел.
Тревор смотрел на белое лицо Дукессы.
— Если бы ты знала, как я наслаждался, одевая тебя этой ночью. Какое очаровательное женское тело, созданное для любви, стройное, с такими немыслимыми линиями. С Марком все совсем странно: он оказался похожим на меня, впрочем, что тут такого, разве мы не кузены? Крепкий, прекрасно сложенный, смуглый, способный заставить бояться других мужчин и соблазнять женщин. Я еще не рассказывал тебе, Дукесса, как меня любила Хелен? Она не могла оторваться от моего тела, покрывая его бесконечными поцелуями. Разумеется, я научил ее, как надо целовать мужчину. Я и сам неплохо ласкал ее, пока она окончательно не наскучила мне. Может быть, мне стоит позабавиться с тобой, Дукесса, прежде чем убить? Тебе не нравится эта идея? Ах, я отвратителен тебе. Прежде не был, а теперь — да. Ты любишь его, так? Я всегда знал это, хотя он сам был настолько глуп, что даже не мог понять своего счастья. Теперь уже слишком поздно.
Он оставил ее, медленно поднимаясь на ноги.
— Итак, ты попробовала напасть на меня, Дукесса. Мне это очень понравилось. Это доказывает, что мы одной крови, смелой и горячей. Но теперь все, хватит, твое время истекло. Все произойдет очень быстро, обещаю тебе. Я вовсе не жесток. Все, что от вас нужно, это снова попробовать того напитка, от которого вы заснули прошлой
— Зачем же ты позволил нам проснуться? — спросил Марк. — Разве нельзя было убить нас без этой мелодраматической сцены? Или ты хотел, чтобы мы все знали, нужно было перед кем-то похвастаться?!
Тревор поднялся, наводя дуло пистолета на Марка. Его лицо вспыхнуло; казалось, он потерял контроль над собой. Но потом опять медленно опустился на свой ящик.
— Думай что хочешь, это не имеет значения. Я все равно выполню то, что задумал. Ты будешь мертв, а я стану графом Чейзом.
Тревор окинул взглядом Марка и Дукессу.
— Какие все же сюрпризы преподносит иногда жизнь, не правда ли? Никогда ни в чем нельзя быть уверенным.
И вдруг Дукесса начала смеяться, она не могла остановиться, слезы текли из глаз от смеха. Это было похоже на припадок, который все усиливался и усиливался.
Тревор подскочил, размахивая перед ее лицом пистолетом.
— Заткнись, черт побери!
— Как все это смешно… — еле выговорила она, не переставая хохотать, сотрясаясь всем телом.
Марк начал бояться — как бы этот смех не задушил ее. Что с ней происходит?
— Что здесь такого смешного? Заткнись, говорю я тебе!
— Ты, Тревор, ты чрезвычайно смешон. — Она еле выговаривала слова. — Ты будущий граф Чейз? Да ты просто несчастный сумасшедший, ничтожество! Чванливый петух! Нет, даже не так, ты — истеричная курица, которая любит покудахтать.
Она смеялась и смеялась, пока Тревор с налитым кровью лицом не поднял свой пистолет и не направился к ней. Он хотел стрелять в нее много, очень много раз — до бесконечности. Чтобы выстрелы не прекращались, так же как и ее смех.
Дукесса читала это в его глазах, которые когда-то казались ей такими умными.
Как только Тревор склонился над ней, она согнула ногу в колене и со всего размаха ударила его с пах. Скорчившись от боли, он потерял равновесие. Еще какой-то момент Тревор продолжал смотреть на нее, не в силах поверить, что женщина могла так сильно ударить, потом вдруг вскрикнул и обмяк, сжимая руками свой живот. Он был уже не в состоянии думать о врагах, сидевших рядом.
— Отлично, Дукесса!
В следующую секунду Марк уже падал на Тревора, вышибая пистолет из его рук, Дукесса смогла подхватить оружие.
— Оставь его, Марк, — сказала она, — с этой болью он сейчас безопасен, а там посмотрим…
Соскользнув с Тревора, он подкатился к ее ногам.
— Ты можешь развязать меня?
Дукессе удалось развязать руки Марка, прежде чем Тревор успел справиться с приступом тошноты и боли. И теперь уже Марк направлял на него пистолет. Тревор еле слышно выругался.
— Где мы находимся? Отвечай! — потребовал Марк, еле сдерживая ярость.
Тревор, еще не успевший переварить боль в паху, пожал плечами.