Наследство Валентины

Коултер Кэтрин

Его плоть восстала и была в эту минуту тверже ножки позолоченного стула, стоявшего в двух шагах.

– Да, и это странно. Ты сейчас похож на жеребца, верно?

– Не совсем, за что ты должна мне быть крайне благодарна. Ну, Джесси, ты выйдешь за меня?

– Нет, ничего не изменилось. То, что ты испытываешь сейчас, не что иное, как вожделение. Мама рассказывала нам с сестрами об этом. Она считает, что мужская похоть – это единственное, что женщина может использовать, чтобы добиться желаемого. И еще она утверждает, мужчины постоянно сгорают от похоти. Даже после того, как женятся.

Похоть гонит их из дому на поиски приключений.

– Твою мать следует пристрелить.

– Разве это неправда?

– Нет... то есть отчасти. Почему, черт возьми, Гленда постоянно выставляет напоказ почти голые груди? Нет, не смей отбиваться... Я немного приподнимусь, но если ты попытаешься меня ударить, я снова придавлю тебя к полу. Хочешь знать, на какие еще проделки пускается Гленда? Она вечно глазеет на то, что находится у мужчин в брюках, и я не раз корчился под ее взглядом... Так что нечего разливаться в жалобах насчет того, какие мужчины мерзкие хищники и как вечно ищут новую жертву.

– Значит, мама не права?

– Иногда.

Он снова прижал ее, поскольку ничего не мог с собой поделать.

– Где эта дурацкая сонетка?

Джесси саданула его кулаком в челюсть, достаточно сильно, чтобы привлечь его внимание. Джеймс откинулся назад, схватил ее за руки и прижал их к туловищу.

– Нет никакого смысла бесчестить тебя без свидетелей, а ведь до сих пор никому не пришло в голову застать нас. Так где же все-таки эта чертова сонетка?

– Похоже, Джеймс, она вам больше не понадобится. Я здесь. Вместе с мистером Баджером, Самсоном и Мэгги. Мы все очень рады.

Джеймс поднял глаза и увидел теплую компанию кружком стоявшую над ними. Какие самодовольные, улыбающиеся лица! Спирс даже одобрительно кивал!

– Поднимайтесь, Джеймс, – велел Баджер. – Дело сделано.

– Но мне кажется, она еще недостаточно опозорена, – запротестовал Джеймс. – Не могли бы вы сходить за Дачесс и его милостью?

– Я сейчас же приведу обоих, – вызвался Самсон. – Оставайтесь на месте, Джеймс. Я немедленно вернусь.

– Даже не верится, что вы все стоите и позволяете Джеймсу издеваться надо мной! Он целовал меня и даже пытался сунуть мне в рот язык! Почему вы допускаете эти вольности?!

– Все идет как надо, – объявил Баджер с ангельской улыбкой на уродливом лице. – И я приготовил восхитительное филе трески под устричным соусом, чтобы отпраздновать это событие.

– Я пробовала! – возвестила Мэгги, постукивая по обюссонскому ковру носочком изумительной фиолетовой туфельки. – Мистер Баджер, вы снова превзошли себя.

– Джеймс, негодяй ты этакий, отпусти же меня!

– Джесси, подобные выражения вряд ли понравятся вашему будущему мужу, – заметила Мэгги, отдергивая фиолетовую атласную юбку от сапог Джеймса. – Мой Гленройял, так зовут мистера Самсона, считает, что ругательство, непроизвольно вырвавшееся в минуту наивысшего душевного волнения, вполне уместно, но сейчас совершенно не тот случай!

– Вы абсолютно правы, Мэгги, – вмешался Спирс. – А, кажется, я слышу шаги. Они идут. Может, вы внесете дополнительные штрихи в живую картину, Джеймс?

Джеймс широко улыбнулся Джесси и поцеловал ее в сомкнутые

губы. Он по-прежнему осыпал ее поцелуями с возрастающим энтузиазмом, когда в дверях появились Дачесс и Маркус, сопровождаемые Самсоном.

– Прекрасно! – объявила Дачесс, присоединяясь к наблюдателям. – Джеймс, дорогой, ты уверен, что Джесси еще дышит?

– Подними немного голову, Джеймс, – посоветовал Маркус, присаживаясь на корточки. – Помню, мне пришлось учить Дачесс, как правильно целоваться. Это заняло немало времени, но теперь никто не может сравниться с ней. Прежде, однако, лицо у нее сразу синело, как сейчас у Джесси.

Джеймс приподнялся на локтях, по-прежнему не сводя глаз с девушки.

– Ну, Джесси, как, по-твоему, теперь ты достаточно опозорена?

– Я убью тебя, Джеймс.

– Оказывается, она дышала, Маркус, – сообщил Джеймс и снова наклонил голову.

Джесси безуспешно попыталась увернуться, но он отыскал ее губы и припал к ним.

– По-моему, она дышит носом! – заметил Баджер. – Мы все говорили Джеймсу, что Джесси – очень хорошая девушка. И такая смышленая! Уверен, что она станет ему прекрасной женой.

Джесси посинела, но не от недостатка воздуха, а от ярости и начала сопротивляться с новой силой, застав Джеймса врасплох. Он так старательно изучал, каковы на вкус ее губы, что на мгновение обо всем позабыл. Джесси удалось высвободить руку и вцепиться ему в ухо. Джеймс взвыл и тотчас отскочил.

Джесси немедленно взметнулась с пола и уставилась на него, потрясая кулаками. Она уже подняла было ногу, собираясь лягнуть противника, но в последнюю минуту передумала и закричала:

– Ты, ничтожный лгун! Утверждал, что они не уговаривали тебя жениться на мне! Да они просто приперли тебя к стенке! Сыграли на чувстве вины, выставили меня жалкой несчастной дурочкой, которая скорее всего не вынесет обиды и бросится с утеса! Проклятие, Джеймс, ты твердил, что это твоя идея!

– О Боже, – покачал головой Баджер. – Мне очень жаль, Джеймс. Болтуны могут натворить много бед! Надеюсь только, что моя бедная треска под устричным соусом не останется забытой.

– Кто сказал, что дорога к истинной любви должна быть усыпана розовыми лепестками? – вмешалась Мэгги. – Только взгляните на его милость и Дачесс!

– Я бы предпочла горсточку розовых лепестков, Мэгги, – возразила Дачесс, на что муж немедленно отозвался:

– Неплохая мысль, Дачесс. Так и вижу, как ты идешь к кровати, босая и без всякой одежды, а лепестки ласкают твои прелестные ножки. Что ты об этом думаешь?

– Думаю, милорд, – ответил вместо нее Спирс, – что ваше воображение занесло вас в совершенно неуместную в данную минуту область. У Джеймса возникли проблемы из-за серьезного промаха мистера Баджера. Джесси сильно расстроилась.

Джеймс поднялся на четвереньки и хорошенько встряхнулся, чтобы прийти в себя.

– Мэгги, метафоры ужаснее я за всю свою жизнь не слышал. Истинная любовь и лепестки роз? Что же касается тебя, Маркус, ты в своей стихии. Ни о чем не можешь думать, кроме спальни. Наверное, в следующий раз ты бросишься жевать розовые лепестки, прилипшие к ножкам Дачесс. А из-за тебя, Джесси, у меня в ушах звенит!