Наследство

Майкл Джудит

— Я многого не знаю, чтобы быть мечтателем. Этот отель — мечта Оуэна. А еще мои фантазии, которые я хочу претворить в жизнь.

Он задумчиво посмотрел на нее:

— Если тебе это удастся, тебя ждет большой успех.

Эти слова звучали в ушах Лоры последующие недели, пока все чертежи не были закончены и не отданы в производство и начались реставрационные работы.

В середине января она сняла квартиру в шестиквартирном доме из серого камня в викторианском стиле, расположенном в районе Де Поль. Окна дома выходили на такие же викторианские дома, и когда поднимался ветер, до нее долетали

звуки подвесной железной дороги, которая проходила в двух кварталах от ее дома. В просторных комнатах ее квартиры были высокие потолки и лепнина, настоящий камин и одна свободная спальня, которую она превратила в свой кабинет. Больше всего ей нравилось соседство с университетом Де Поль. В университетском городке жили преподаватели и обслуживающий персонал. Здесь всегда было много людей, с которыми она постепенно познакомилась: молодые семьи с маленькими детьми в колясках, дети постарше, лепящие снежные бабы, подростки, возвращающиеся из близлежащей школы и собирающиеся под высокими, по-зимнему голыми вязами. Они сидели на скрипящих перилах у входа в свои дома, а иногда ненадолго занимали под свое веселье гостиные родителей. Все это напоминало небольшой городок, а во многом и Бикон-Хилл в Бостоне или маленькую деревеньку Остервилл на Кейп-Коде. А когда Клэй с Мирной сняли двухкомнатную квартиру меньше чем в миле от нее, она почувствовала себя дома.

— Почему тебе не нравится Мирна? — спросил ее Клэй как-то после того, как они переехали в новую квартиру. Они с Лорой ехали на автобусе вдоль озера к отелю, и она просматривала список поставщиков, с которыми намеревалась встретиться.

Она сунула список в папку:

— Мне она нравится. Но не могу сказать, что я от нее в восторге.

— Почему?

— А ты в восторге?

— Какая тебе разница? Мы говорим о тебе.

— Ты ее любишь, Клэй?

— Я живу с ней.

— Клэй!

— Ну, может быть, люблю. Я имею в виду, что трудно понять, действительно ты любишь женщину или просто она тебе нравится. Вот ты, любишь Уэса?

— Нет, но он мне нравится. Мне нравится быть с ним, мы, так сказать, делаем одно дело. Тебе нравится Мирна так?

— Иногда. Она иногда давит на меня, ты ведь знаешь, что это бывает довольно утомительно, но с ней мне весело, и она радуется, как ребенок, когда я покупаю ей подарки. После этого она становится такой ласковой…

— Ты покупаешь ей очень много подарков, не так ли? — спросила Лора.

— Почему бы и нет? — спросил он небрежно.

— Покупай, пожалуйста, если тебе нравится.

Она хотела спросить его, откуда у него деньги, но передумала. Она часто задумывалась над этим, зная, сколько он зарабатывал в «Дарнтоне» и сколько она платит ему через «Оул корпорейшн». Но ему было уже двадцать три года, и, хотя он часто вел себя как мальчишка, она не хотела допрашивать его, как будто была его мать или его опекун.

— Но я что-то не слышала, чтобы она купила тебе хоть один подарок, — все-таки добавила она.

— А ей и не надо мне ничего покупать. Она и так знает, как сделать меня счастливым. Она действительно любит меня — кому я еще нужен, кроме тебя? Я помню, что давным-давно Бен говорил, что всегда будет о нас заботиться, и тогда я думал, что это ерунда, что, когда я вырасту, мне он не будет нужен. Но оказывается, что тебе всегда нужен кто-то близкий, правда?

— Правда.

Автобус, лавируя между автомобилями, резко затормозил,

и Лору бросило на Клэя.

— Особенно кто-то с сильными плечами, — улыбнувшись, заметила она.

— Ты что-нибудь получала от него?

— Нет, но думаю, что скоро получу. Я всегда получаю открытки на свой день рождения.

— Это на следующей неделе. Он знает, что мы в Чикаго?

— Я написала ему, что купила отель, и послала ему наш адрес. И передала от тебя ему привет.

— Черт, зачем ты это сделала? Я тебя об этом не просил.

Она молчала.

— Я не хочу иметь с ним ничего общего!

— Тогда зачем ты вообще задаешь все эти вопросы? — парировала она.

— Ну… — он пожал плечами. — Не очень просто взять и забыть его. — Он осекся.

— Трудно забыть своего брата, — согласилась Лора. — Несмотря на то, что он сделал.

Автобус довез их до остановки, и они вышли через центральные двери.

Каждый день, приближаясь к отелю со стороны Мичиган-авеню, Лора не узнавала его, как будто раз от раза он становился другим. Но это был ее отель. На самом деле, не считая новых окон, которые были уже установлены, его внешний облик оставался прежним, работы по чистке кирпича и известняка, а также установка новых дверей и вывески будут сделаны в последнюю очередь. Сейчас все происходило внутри, где ломали старые стены и заново прокладывали канализацию и тянули электричество, чтобы превратить двести пятьдесят комнат в сто больших комнат, тридцать номеров плюс сделать квартиру на крыше с отдельной террасой.

Сегодня идя к отелю от автобусной остановки, Клэй воскликнул:

— Мрамор привезли!

Они остановились и стали рассматривать завернутые в бумагу плиты, которыми должны были облицовывать стены ванных комнат, а также поверхности колонн и небольших бассейнов. Весь мрамор был одинаковый: мягкого серо-голубого цвета с темно-зелеными и синими крапинками; сантехника планировалась белой, а полотенца — голубыми. В каждом номере предполагалось две ванны, но они должны были быть одинаковыми, «чтобы и мужчина, и женщина чувствовали себя одинаково хорошо в них», объясняла Лора президенту фирмы по оформлению интерьера Кристиану Деле, которого нанял Карриер.

— Я не хочу, чтобы одна была розовая с золотым ободком, а другая сделанная как будто для футбольной команды «Чикагских патриотов».

— «Чикагских медведей», — поправил ее ехидно Деле.

— «Медведей», — задумчиво повторила она. — Я запомню это. Я жила в Новой Англии и привыкла к «Патриотам». Может быть, вы расскажете мне и другие вещи о Чикаго, а то я чувствую себя приезжей.

Ее улыбка не тронула его. Она и была приезжей, и она принимала слишком много самостоятельных решений, вместо того чтобы с благодарностью следовать его профессиональным советам.

— Многие не любят голубые полотенца, — сказал он, возвращаясь к обсуждению ванных комнат. — Они считают чистыми только белые полотенца.

— А я разговаривала с агентами по продаже в «Маршал Филд», — возразила Лора, — и они говорят, что продают больше цветных полотенец и простыней, чем белых, потому что, вероятно, они больше нравятся людям.

— У них дома — да, но не у них в отелях.

— Но это не их отель, а мой. И я думаю, что голубой цвет будет то, что нам надо.

Он нахмурился и обиженно задышал, подумав при этом, что не мешало бы найти управу на эту женщину, пока она еще молодая.