Наследство
Шрифт:
– Извини меня! Честное слово, я не хотел, – еще раз совершенно искренне сказал Степан Сергеевич.
– Не берите в голову, зла не держу, все бывает, – как могла успокоила его Яна.
– Я даже не знаю, как я так… Это от радости! Так все ждали тебя, Яночка! Никогда себе не прощу!
– Я же говорю – проехали! Не будем больше об этом! – попросила Яна.
– Так я больше не нужен? – спросил Лев Николаевич.
– Как не нужен? – всполошилась Люся. – Вы нам так помогли! Как хорошо, когда сосед – врач! Валентина Петровна всегда о вас говорила только в превосходной степени!
– Премного
– Поэтому, раз все обошлось, просим всех к столу! Мы же наготовили, Яну ждали! – Люся вела себя как радушная хозяйка.
– И я? – уточнила Яна Цветкова.
– Конечно! Сейчас ты – главный повод!
Яну так же под руки отволокли на кухню, правда, шла она уже порезвее, и усадили во главе стола.
У Яны даже слезы навернулись на глаза от обилия вкусностей, и все было приготовлено с такой душой, теплотой и вниманием. Селедка под шубой, салат оливье, домашние разносолы, фаршированные яйца и обжаренная курочка. И конечно же испеченный своими руками тортик, украшенный какими-то разноцветными цветами.
«Интересно, из чего они сделаны? Из какой-то мастики?» – подумала Цветкова, восседая за столом, как принцесса на троне.
Степан Сергеевич вцепился в бутылку шампанского и принялся ее открывать, направив в лицо Яны.
– Да что же происходит! – схватила бутылку Люся и повернула горлышко вверх, в потолок.
– Извините, – снова сконфузился ведущий артист ТЮЗа.
– Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты переквалифицировался в киллера, – хохотнула Люся.
– Ага! А первый заказ – это я? Я не согласна! – возмутилась Яна.
– Я бы никогда… – снова начал Степан Сергеевич.
– Я шучу! – прервала его Яна. Бутылка была откупорена, а за ней и вторая! Настроение Яны улучшалось с каждой секундой.
Она весело хрустела огурцом, находясь в очень хорошей для себя компании.
«Как же они все постарели, – невольно подумала Яна, – эти люди всю жизнь дарят другим радость, они работают с моей мамой всю жизнь, и сейчас им нужна помощь. Ах да! Помощь, и в основном материальная!»
– Друзья мои! Я же забыла! Сегодня у меня заказ Снегурочкой в одно место! Там очень хорошо заплатят! – сказала Цветкова, отставляя бокал с шампанским.
– Господи, Яночка! Не успела приехать, как уже на работу? Валентина Петровна говорила, что ты трудоголик, но я не думала, что до такой степени, – всплеснула руками Люся.
– Нам же деньги нужны? – уточнила Яна.
– Нужны, – вздохнула Лариса Ивановна.
– Ну вот… началось уже – зарабатывание-то. Пригласили вот Снегурочкой.
– Заодно и в роль вживешься сразу же! – вдруг разулыбалась Люся.
– Только костюма-то нет, – вдруг вспомнила Цветкова.
– Так не беда! Театр-то рядом, зайдем и возьмем любой на выбор, – ответила Люся.
– Ребята, не забывайте! Завтра в одиннадцать утра пробы! – налил себе водочки после двух бокалов шампанского Степан Сергеевич.
– К-как завтра? – поперхнулась Яна. – Уже?
– А чего тянуть-то? А потом, это не мы решаем! Так назначено. У них все быстро, актрису одну знаменитую ждали. Как ее величество вернулось, сразу же и назначили. Время – деньги! Скорее к съемкам хотят приступать! – ответила Лариса Ивановна. –
– Какое отоспаться?! Я теперь месяц спать не буду! – воскликнула Яна.
– Наоборот, ей лучше порепетировать! И вот если сегодня поймает кураж, то и завтра все пройдет на «ура», – высказал совершенно диаметрально противоположную точку зрения Степан Сергеевич и внезапно предложил Яне: – А поехали вместе? Я Дедом Морозом, ты Снегурочкой? А то куда тебе одной в ночь-то? Да и сподручнее со мной будет! Покажу класс, так и быть! Покажу, как на сцене работать! – блеснул он глазами.
– Еще пару стаканов, и ты покажешь класс засыпания лицом в салате, – с сомнением посмотрела на него Лариса Ивановна.
– Да разве это доза для Илюшина? Только для расслабления!
– Вы бы не сильно расслаблялись с сердцем-то больным, – отметила Яна.
– Валентина Петровна тебе уже напела? Эти слухи сильно преувеличены! – отмахнулся Степан Сергеевич, расплескивая спиртное. – Я еще молод, и здоров, и полон творческих сил!
– А что мы там будем делать? – спросила Яна.
– Доверься мне! В моей жизни было столько этих детских представлений, утренников, новогодних вечеров, что любого стошнит. Я понял одно: если нет никакого предварительного сценария, то в работе с детьми просто необходима импровизация. Вот и будем импровизировать! Люди богатые, есть караоке, будем петь, водить хороводы, читать стихи и играть.
Яна слушала его, открыв рот, и понимала, что теперь, что бы ни случилось, она поедет на заказ только с Степаном Сергеевичем. Они еще выпили за удачную операцию, потом за здоровье Яны в целом, конкретно за то, что она осталась со зрением, за удачные завтрашние пробы и еще за что-то.
Потом к Яне вернулись силы и они всей нетрезвой группой двинулись к ТЮЗу.
Всю дорогу Люся болтала в оглохшее ухо Яны без умолку:
– В главной роли сниматься будет звезда! Русского происхождения, но живет во Франции! Петр Ньиман. Слышала о таком? У него мама была известной балериной, ее приглашали в годы дружбы между народами сняться в Голливуд, там-то она и закрутила любовь со звездой индийского кино, да так, что назад в Россию ее определенные службы не пустили. Точнее, аккуратно намекнули, что ее присутствие в Советском Союзе будет нежелательным. Из труппы Большого ее сразу же исключили. А все из-за того, что ее избранник в прессе имел неосторожность высказаться против социалистической угрозы и отдать предпочтение Америке. Дело в том, что он очень хотел переехать в Америку, грезил Голливудом.
– У меня голова сейчас лопнет, – тихо сказала Цветкова, не понимая, зачем ей столько ненужной информации.
– Так подожди! Интересно же! Красавец-богач, такой индус, прямо как с картинки! И наша хрупкая балерина сугубо славянской внешности. Пара была потрясающая, они в своей страсти и зачали чудо-ребенка! – закатила глаза Люся.
Яна с интересом смотрела на нее и думала только об одном. Откуда Люся могла знать о страсти и любви? Она ни разу не была замужем, не имела детей, и мама даже поговаривала, что у нее вообще мужчин не было. А тут такое упоение о «зачатии чудо-ребенка», словно она лично присутствовала со свечкой.