Наследство
Шрифт:
Дверной звонок, больше похожий на удар колокола, эхом прокатился по всему дому. Макс дернулся, пошевелился, но не проснулся. Аккуратно прикрыв дверь, я поспешно спустилась вниз. Сунув ноги в незашнурованные берцы, взяла с комода ключи и поспешила к воротам.
Папа приехал один — мама недолюбливала дедушку, потому что уходила из семьи с большим скандалом. Знамо дело — маг из древнего рода выходит замуж за простого человека! Я предложила перекусить, но отец только занес вещи в прихожую и поспешил уехать — ему еще надо было забрать маму с работы. Я снова осталась одна в большом и чужом доме, если не считать Максима.
Пока я раздумывала, как мне это все разместить в гостиной, чтобы не захламить
— Подожди, я не хотела пока занимать дедушкину спальню! — окликнула парня я.
— Его больше нет, — остановившись на мгновение, буркнул через плечо Макс.
Ну, что ж… Если даже он не против, то чего мне бояться? Это спальня хозяина дома, которым я и являюсь, верно?
========== Часть 2 ==========
Что ж, когда можешь нагреть себе ванну, а ночью стоит только сделать глоток сока, чтобы согреться, жизнь в неотапливаемом доме не кажется такой уж невыносимой. Жаль только, что магией не согреть моих отношений с Максимом. Вернее, его отношение ко мне. Редкие бурчащие фразы, колючие взгляды, да еще и всегда находился повод уйти из комнаты, в которую пришла я. Решив забить временно на это, я потихоньку разбирала дедушкины дневники, начиная с самых ранних, благо, каждая запись была датирована. Первый дневник был начат им в год основания университета, списки учащихся и дел перемешивались с записями о семье, самочувствии, отношениях с коллегами. Никаких слишком личных деталей не было, так что читались увесистые тетради в кожаных обложках как многотомный роман. Поскольку их было много, к выходным я добралась только к дате, когда целая страница была исписана дрожащим от ярости почерком — мама хлопнула дверью и ушла жить к “этому человечишке”. Через два с половиной года появлюсь я, через еще два — Макс, еще спустя год он станет химерой. Слегка кружилась голова от мысли, как это было давно и, в то же время, буквально недавно. С каждым годом записи становились все подробнее — видимо, дедушка, что называется, распробовал. У меня, например, никогда не получается вести дневник, сколько бы раз я ни пыталась начать, хотя точно знаю, что мама этим занимается. Ее дневник даже стоит на самом видном месте, но, разумеется, ни мне, ни папе не приходило даже в голову в него заглянуть.
На воскресенье я договорилась с Димой, чтобы он осмотрел моего химера. Он только поступил в аспирантуру и химеролог очень толковый, я всегда вообще восхищалась этой профессией. Это надо быть и врачом, и ветеринаром, и психологом в одном флаконе. Правда, обычно химерологи не маги, как и историки магии — две специальности нашего университета, не имеющие требований к абитуриентам в плане магического дара.
Гулкий колокол заставил меня отложить только что открытый дневник — Дима точен, как и всегда. Неприветливый химер уже впустил парня и хотел слинять, но я преградила ему путь наверх:
— Я попросила Диму проверить, здоров ли ты, так что будь любезен не уходить.
Мне ответили таким взглядом, что, наверное, стоит искать цианид в еде ближайшие пару месяцев.
— Не думаю, что у Максима что-то не в порядке, — вступил в разговор Дмитрий, вешая куртку на крючок, — мы пару лет назад всем курсом его на практике осматривали, — я изумленно приподняла бровь, а Макс все так же стоял столбом посреди холла. Ладно, очень хмурым столбом, — он один из двух тройных химер в городе, так что Вячеслав Геннадьевич, — химер крупно вздрогнул и сглотнул, но тут же взял себя в руки, — разрешал нам на нем попрактиковаться.
— Где тебе удобнее будет? — поспешила сменить тему я.
— Нужен свет поярче, а так — все равно, — пожал плечами аспирант, поднимая с пола свою увесистую сумку.
— Давай тогда в гостиной, — я указала направление, но
Свет недавно вставшего солнца прямыми яркими лучами освещал весь диван, так что Дима одобрил условия. Поставив на столик сумку, химеролог натянул латексные перчатки, а Максим тем временем снял футболку и в ожидании застыл. Я присела на подлокотник кресла, наблюдая за извлечением вполне обычных врачебных аксессуаров — тонометра, стетоскопа, градусника, связанных резинкой запечатанных деревянных палочек.
— А ты подрос, — цокнул языком Дмитрий, вставляя в рот химеру кончик электронного градусника, — знаю, что не любишь это все, но потерпи, — Макс с самым непроницаемым выражением лица кивнул, пока доктор замерял ему пульс, держа за запястье и глядя на наручные часы, — пульс восемьдесят пять, но спишем небольшое увеличение на стресс, — пробормотал Дима.
— Небольшое? — возмутилась я.
— Норма — восемьдесят, — снисходительно глянул на меня аспирант, — где, кстати, паспорт, я бы сразу записал все, пока не забыл.
Отдав запищавший градусник Диме, химер ушел наверх и спустя минуту вернулся с книжечкой, подозрительно напоминающей ветпаспорт. Ну да, у всех зарегистрированных химер он должен быть, я этот момент прохлопала.
Тоже мне, блин, хозяйка! Неловко как-то, я же должна за всем следить, а тут он все сам.
— Так, пульс восемьдесят пять, температура тридцать восемь и два… — бормотал себе под нос Дима, внося данные в отведенную специально под это страницу-бланк.
— Это тоже норма? — уточнила я.
— По идее, должно быть чуть больше тридцати девяти, — откликнулся химеролог, — это если брать волчью часть. Но, видимо, змеиная скидывает немного, так что да, вполне себе норма. Садись, пациент, — Максим послушно сел и дал надеть себе на руку муфту тонометра. Нажав кнопку на приборе, Дима стал распечатывать плоскую палочку, — ну-ка, открываем рот… — прижав язык этой палочкой, аспирант с помощью фонарика осмотрел горло. — Тут все чисто. Давление чуть понижено, но это не беда. Ушами шевелим. Смотрим на палец. Так… Хорошо. Встаем, — я с восторгом наблюдала за непривычной покорностью обычно своенравного химера и была готова аплодировать доктору, — дышим… Не дышим… Молодец.
Когда длинные пальцы ощупывали ладный торс, я не могла оторвать взгляд. Он был худой, как палка, ребра везде торчали, а сейчас чертов мистер Олимпия, блин. Хотя нет, не такой раскачанный, но рельефный настолько, что слюнки текут. А когда по широким плечам побежали крупные мурашки от прикосновения стетоскопа к крепкой груди, у меня тоже мурашки побежали. По бедрам.
Сгибая и разгибая руку Максима, Дима вдруг переломил ее примерно посередине между локтем и запястьем. Я едва не вскочила, но химер никак не реагировал, так что возмущение пришлось отложить. Ломает тут моих питомцев… Пальцы с щелчком отогнулись на девяносто градусов не в ту сторону, куда им положено, запястье стало малоподвижным — получилось некое подобие волчьей лапы. Одно из проявлений животной части. Наверное, у него и на ногах такие суставы, брр…
— Прекрасно, — заключил химеролог, вернув конечность в нормальный вид, — а так как самочувствие? Жалоб нет? — Макс качнул ушастой головой. — Ну тогда свободен, отмучился, — поставив свою печать в конце записей, Дима отдал паспорт мне, потому что химера уже и след простыл, — давай ты не будешь говорить про деньги и просто нальешь мне чайку, — поднял ладони аспирант, стоило только мне открыть рот.
— Ладно, договорились, — усмехнувшись, я направилась в сторону кухни.
— Его в последний раз осматривали полтора года назад, лучше это делать раз в год, — предупредил доктор, усаживаясь за стол, — хотя тройные химеры обычно серьезными патологиями не страдают.