Насосы интуиции и другие инструменты мышления
Шрифт:
Мы столь же естественно и безотчетно распространяем интенциональную установку на животных. Без нее не обойтись, если мы хотим поймать коварного зверя, но она также полезна, если мы пытаемся организовать свое понимание поведения более простых животных и даже растений. Моллюск ведет себя рационально, опираясь на свое ограниченное представление о мире. Нас не удивляет, что деревья, которые чувствуют постепенное приближение конкурентов (поскольку все больше попадающего на них солнечного света отражается от высоких зеленых объектов поблизости), перераспределяют ресурсы, чтобы расти быстрее. В конце концов, в таких обстоятельствах для растения это умный ход. В мире артефактов примитивную интерпретацию из интенциональной установки выдерживает даже презренный термостат: он хочет поддерживать температуру на заданном уровне, часто измеряет температуру, чтобы иметь актуальное представление о ней, сравнивает полученное значение с заданной температурой и действует соответствующим образом. Именно так можно объяснить работу термостата ребенку, не вдаваясь в технические подробности.
Простая теория интенциональных систем объясняет, как и почему мы понимаем поведение огромного количества сложных объектов, считая их агентами. Нельзя сказать, что эта теория непосредственно объясняет работу внутренних
Такая равнозначность, или нейтральность, не баг, а фича, как выражаются программисты. Как мы увидим в последующих трех главах, она позволяет теории интенциональных систем играть основополагающую роль при наведении мостов через пропасть смятения между нашими сознаниями и мозгами. Не углубляясь в тонкости, можно сказать, что она позволяет нам увидеть сходства между “реальными” убеждениями (убеждениями личностей) и “всего лишь” их имитацией (характерной для торговых автоматов, животных, маленьких детей и, что особенно важно, субличностных фрагментов личностей). Чтобы делать прогнозы, мы можем использовать интенциональную установку и давать спецификацию компетенций подсистем мозга, еще не зная, как именно реализованы эти компетенции. Мы анализируем большую, сложную “реальную” личность, разбивая ее на множество субличностных агентов, имеющих собственные задачи и методы, а затем анализируем этих субличностных агентов, разбивая их на множество еще более простых и глупых агентов. В итоге мы получаем интенциональные системы, которые достаточно просты, чтобы без труда описать их из интенциональной установки. Перекидывая мост через пропасть между народной психологией на личностном уровне и субличностной активностью нейронных сетей, мы задействуем воображение, которому идет на пользу это принципиальное послабление условий, выдвигаемых философами для убеждений и желаний (настоящего, взрослого) человека. Где на пути от человека к неодушевленным объектам “настоящие” убеждения и желания уступают место “мнимым”? Как мы увидели в главе 15 и как увидим снова, применив несколько других инструментов мышления, это стремление провести черту безосновательно.
Интенциональная установка широко применяется в информатике и психологии животных, и теория интенциональных систем объясняет почему. Некоторые теоретики эволюционной биологии утверждают, что обходятся без нее, но на самом деле они обманывают себя, как мы увидим в разделе об эволюции [21] .
19. Личностное и субличностное
Ваши глаза не видят – видите вы. Ваш рот не наслаждается вкусом шоколадного торта – наслаждаетесь вы. Ваш мозг не злится из-за острой боли в плече – злитесь вы. Ваша рука не подписывает контракт – подписываете вы. Ваше тело может чувствовать возбуждение, но влюбляетесь все равно вы. Это не просто “грамматические” тонкости вроде того, как мы говорим “идет дождь”, когда на улице гроза, вместо того чтобы сказать “гроза идет дождем”. И это не просто вопрос единства определений. Люди часто отмахиваются: “Разве это не просто игра в слова?” – имея в виду, что обычно не так уж важно, как именно мы “определяем термины”. Но порой определения имеют решающее значение, и это как раз один из таких случаев. Мы говорим о личностях и о том, что они могут делать и выносить, опираясь на ряд важных фактов.
21
В моей статье “Интенциональные системы в когнитивной этологии: в защиту парадигмы Панглосса”, опубликованной в 1983 г. в журнале Behavioral and Brain Sciences, приводятся подробности, сопровождаемые целым хором возражений и опровержений. Более свежие рассуждения об интенциональной установке и опровержение типичных возражений можно найти в моем эссе “Теория интенциональных систем” (2009c), которое легло в основу этой главы.
На первый взгляд, существуют вещи, которые под силу делать целой личности, но не под силу ни одному из ее фрагментов. Это почти так, но воображение подсказывает нам жутковатую мысль, что в таком случае личность (грубо говоря) представляет собой фрагмент человеческого тела, а именно полноценно функционирующий мозг. (Обладаете вы мозгом – или вы и есть мозг? Ответить на этот вопрос не так легко.) Если отрубить мне руки, я все равно смогу подписать контракт (держа ручку ногой или отдав указание голосом), но если прекратить работу моего мозга, никакие действия моих рук и ног нельзя будет приравнять к подписанию контракта. Если выколоть мне глаза, я потеряю способность видеть, но смогу вернуть ее, установив глазные протезы, которые уже не кажутся элементом научной фантастики. Что если “ампутировать” некоторые части моего мозга? Если удалить затылочную кору, оставив невредимыми глаза и зрительный нерв, я стану “кортикально слеп”, но, возможно, сохраню остаточное зрение (к примеру, знаменитое “слепозрение”). Несомненно, ампутировав немного больший фрагмент мозга, мы сможем избавиться от слепозрения, сохранив вам жизнь. Нам нравится мысль, что в процессе постепенного исключения остальных чувств – слуха, осязания, обоняния и вкуса – можно урезать мозг до вместилища вас, обнаружив таким образом, где находится личность, и поняв, что она собой представляет. Эта мысль интересна, но ошибочна. Многочисленные функции мозга так тесно переплетаются и так активно взаимодействуют, что места, “где все сходится” в единое сознание, просто не существует [22] . Если уж на то пошло, многие способности, склонности, предпочтения и причуды, которые делают вас вами,
22
Это главная мысль моей книги “Объясненное сознание” (1991a). Идея о существовании такого места – я называю его картезианским театром, – очевидно, невероятно привлекательна, поскольку многие мыслители все равно не понимают, что его на самом деле нет, несмотря на все доводы, приводимые мною и другими учеными.
Вероятно, главное свойство интернета – его децентрализация. У него нет ни штаб-квартиры, ни головного офиса, на который можно сбросить бомбу, чтобы его отключить. Его составные части характеризуются высоким запасом мощности и оперативной гибкостью, поэтому при отключении одной из частей он “выходит из строя с достоинством”, если выходит из строя вообще. У умного компьютера HAL из “Космической одиссеи 2001 года” был “логический центр памяти” – комната, полная банков данных. Отсоединив их один за одним, Дэйв выключил HAL навсегда. У интернета подобного центра нет. Хотя природа не наделила нас таким высоким уровнем распределенной неуязвимости, в своем теле вы в значительной степени децентрализованы, а отдельные части вашего тела имеют запас оперативной гибкости. Ваш мозг на удивление пластичен (способен к трансформации), поэтому вы можете и дальше быть собой, стремиться к мечтам, проклинать врагов, плести интриги, переживать трагедии и триумфы после отсечения важных, но не “жизненно важных” частей тела. Именно поэтому вы можете обладать способностями, которыми не обладает ни одна из ваших частей. Эту мысль можно также вывернуть наизнанку: единственный способ понять, какими способностями обладают части живого тела, – это проанализировать, какой вклад они вносят в работу всей грандиозной системы.
Вот еще несколько примеров. Ваш мозг не понимает русский – его понимаете вы. Ваш мозг не считает шутку смешной – так считаете вы. Даже если работа соответствующих структур мозга обусловливает ваше понимание и восприятие, эти структуры не могут функционировать должным образом без тренировки и поддержки, которую им годами оказывают органы чувств, конечности и другие эффекторы [23] .
Получается, что мы не просто так считаем личность – этого выносливого, сознательного, рационального агента, которому принадлежит тело, – субъектом большинства наших ежедневных атрибуций: это вы сделали ошибку, победили в гонке, влюбились в Лесли, научились сносно говорить по-французски, хотите поехать в Бразилию, предпочитаете блондинок, оклеветали кого-то. (См. также главу 62.) Вы проголодались, устали и рассердились – и все благодаря субличностным элементам и ничему более.
23
Нечасто можно встретить ремарку, что в любимом мысленном эксперименте философов “мозг в колбе” мозг должен какое-то время прожить в теле, чтобы произвести настройку аппаратного обеспечения в соответствии с программным, представляющим собой годы опыта. Если вы “просто” сконструируете мозг с нуля, позволив элементам установить случайные связи (иными словами, подключите новый мозг произвольным образом), вероятность того, что этот мозг будет иметь какую-либо компетенцию и генерировать логичные идеи, намерения и проекты, обладая при этом какими-либо (очевидными) воспоминаниями, будет Бесконечно мала (см. главу 35). См. также главу 32.
Но что это за элементы? Неужели человеческое тело состоит из них, как из кирпичиков? Ответом будет да, если мыслить на уровне мельчайших частиц – атомов. И нет – на любом другом уровне, от молекул, клеток и выше. Белки – рабочие лошадки ваших клеток – это невероятно компетентные и проницательные маленькие роботы. Мы можем назвать их наноботами. Нейроны, которые отвечают за распространение и переключение сигналов в мозге, а также за его адаптивность, можно считать более многофункциональными и умелыми роботами – назовем их микроботами. Они формируют коалиции, соревнуются и сотрудничают друг с другом в рамках более крупных структур, коммуницируют, подавляют друг друга, анализируют поток информации от органов чувств, пробуждают дремлющие информационные структуры “в памяти” (которая не имеет отдельного места в мозге) и руководят сложными каскадами сигналов, приводящих в движение мускулы.
Все уровни выше простейших атомных кирпичиков в некоторой степени характеризуются субъектностью. Иными словами, они поддаются интерпретации в качестве интенциональных систем. На молекулярном уровне (двигательные белки, ферменты, осуществляющие коррекцию ДНК, контроллеры триллионов шлюзов в клеточных мембранах и т. п.) их компетенции сильно “роботизированы”, но все равно поразительны, будто армии марширующих метел в “Ученике чародея” или демон Максвелла, если взять два вымышленных примера. На клеточном уровне отдельные нейроны демонстрируют большую склонность к экспериментам: они ищут более надежные связи и меняют принципы своей активации на основании недавнего опыта. Они напоминают скорее узников или рабов, чем обычные машины (вроде белковых наноботов); их можно представить в качестве запертых в камерах близоруких нервных клеток, вовлеченных в массовые проекты, которых им не понять, но готовых совершенствоваться, меняя принципы своего функционирования. На высших уровнях близорукость отступает, а группы клеток – пучки, колонки, ганглии, “ядра” – получают специализированные роли, зависимые от все большего количества условий, включая условия внешнего мира. Здесь степень субъектности становится выше, поскольку “выполнение работы” требует немалой рассудительности и даже умения принимать решения.
Эти агенты подобны белым воротничкам – аналитикам и управленцам, имеющим конкретные обязанности. Как и все белые воротнички, они не лишены здоровой соревновательности и готовы принять все, с чем сталкиваются в процессе своей деятельности, и даже подмять под себя соседей или тех, кто состоит с ними в контакте. На этом уровне компетентности выступающие в качестве агентов субличностные элементы представляют собой умные кирпичики, и мы начинаем понимать – по крайней мере, в общих чертах, – как сложить из них цельную, способную к пониманию личность. (“Требуется сборка”, как написано на коробке с деталями велосипеда, но нам хотя бы не нужно резать и гнуть металл, делать гайки и болты.)