Наставление в христианской вере, т.4

Кальвин Жан

19. Но почему наши противники признают таинством именно помазание маслом, отдавая ему предпочтение перед прочими знаками и символами, упоминаемыми в Писании? Почему не указывают они на купальню Силоам, где в определённое время совершали омовение больные (Ин 9:7)? Они скажут, что это было тщетно. Не более тщетно, чем помазание маслом! Почему они не ложатся на мёртвых, коль скоро св. Павел воскресил юношу, пав на него (Деян 20:10)? Почему не делают таинства из смеси слюны и пыли?

Они скажут: всё это особые случаи, а помазание маслом было заповедано св. Иаковом [Иак 5:14]. Но ведь св. Иаков давал свою заповедь для тех времён, когда в Церкви ещё присутствовало вышеназванное благословение. Наши противники хотят заставить нас поверить, будто их елеосвящение сохраняет ту же силу. Но опыт говорит обратное. Что

же удивляться тому бесстыдству, с каким они обманывают верующих, ослеплённых и оглуплённых, потому что лишили их Слова Божьего - жизни и света? Паписты не стыдятся обманывать чувства живых, ощущающих тел. Они сами выставляют себя на посмешище, похваляясь собственным даром исцеления. Конечно, Господь во все времена пребывает рядом со своими верными и при необходимости приходит к ним на помощь в болезнях, как и в прошлом. Но сегодня Он не являет среди нас ни особенных сил, ни чудес, которые ранее подавал через апостолов. Ибо такой дар был временным и отчасти оказался утрачен из-за неблагодарности людей.

20. Таким образом, апостолы не без основания пользовались маслом как знаком вручённой им благодати. Тем самым они хотели показать, что действующая сила принадлежит не им самим, а Св. Духу. Те же, кто говорит, будто протухшее и бездейственное масло и есть сила Св. Духа, - кощунствуют против Него. Это подобно тому как если бы всякое масло именовалось силой Св. Духа, потому что названо так в Писании; или всякий голубь был бы Св. Духом, потому что Св. Дух явился в образе голубя (Мф 3:16; Ин 1:32). Но пусть они сами разбираются в этом. Что касается нас, то в настоящее время нам достаточно твёрдой уверенности в том, что их помазание отнюдь не является таинством, ибо в нём нет ни богоустановленного обряда, ни богоданного обетования. Причём мы требуем одновременно не только наличия этих двух сторон таинства (то есть предписанного Богом ритуала и связанного с ним обетования), но и того, чтобы этот обряд был предписан именно нам и обетование тоже относилось именно к нам. Например, никто сегодня не возьмётся доказывать, будто обрезание представляет собой таинство христианской Церкви, хотя в нём присутствуют и божественное предписание, и сопряжённое с ним обетование. Однако заповедь была дана не нам и обетование касалось не нас. Так и в отношении елеосвящения. Мы уже ясно показали выше, что обетование, на которое указывают наши противники, нас не касается, и они сами, на собственном опыте, свидетельствуют об этом. Данный ритуал надлежало бы принимать только от рук тех, кто наделён даром исцеления, а не рук палачей, способных скорее умертвить, чем исцелить.

21. Но даже если бы им удалось убедить нас тем, что сказанное св. Иаковом о помазании елеем относится к нашему времени (от чего они весьма далеки), они не слишком потрудились над подтверждением действенности этого пресловутого помазания. Св. Иаков велит помазывать елеем больных. Они же пачкают своим маслом не больных, а полумёртвые тела, уже почти бездыханные (или, как они говорят, «in extremis» - близкие к кончине). Если в их «таинстве» в самом деле заключено целительное средство, способное ослабить тяжесть болезни или облегчить состояние души, эти святители должны быть чудовищно жестоки, потому что нигде и никогда такого облегчения не доставляют. Св. Иаков говорит, что больной должен быть помазан пресвитерами Церкви (sacerdotes). А наши противники допускают к этому действию только священника. Ибо под «пресвитером» они понимают священника или рукоположенного пастыря, а множественное число толкуют как знак почтения.

Но такое объяснение абсолютно безосновательно. Как будто в то время в Церквах было такое изобилие священников, что они могли бы со своим маслом выстраиваться в процессии! Когда св. Иаков даёт предписание мазать больных елеем, я понимаю это как помазание обычным маслом. И у св. Марка упоминается не что иное, как обычное масло [Мк 14:3,8]. Между тем паписты не признают масла, если оно не освящено епископом, то есть если епископ не согрел его своим дыханием, не заговорил должным бормотанием и не преклонил перед ним девять раз колени, трижды произнеся: «Приветствую тебя, святое масло», и ещё трижды «Приветствую тебя, святой елей», и ещё трижды «Приветствую тебя, святой бальзам». Таково их торжественное освящение! Но от кого они восприняли подобные заклинания?

Св. Иаков говорит, что когда больной будет помазан елеем и над ним будут произнесены молитвы, ему простятся грехи (если он соделал их) [Иак 5:15]. То есть, получив прощение грехов перед Богом, он получит также облегчение в своих страданиях. Это не значит, что грехи будут уничтожены маслом; но что молитвы верующих, которыми

страждущий брат препоручается Богу, не останутся тщетными. А наши противники нечестиво заявляют, что в силу их священного (а правильнее - мерзостного) помазания прощаются грехи. Вот какую пользу извлекли бы они, если позволить им по собственной прихоти злоупотреблять свидетельством св. Иакова!

Наконец, чтобы не тратить понапрасну силы на опровержение их лживых измышлений, посмотрим, что говорят их исторические хроники. Они сообщают следующее. Папа римский Иннокентий I, живший в эпоху св. Августина, постановил, чтобы не только священники, но и все христиане помазывали маслом своих больных (Sigebert de Gembloux (ум. 1112). Chronographia (Monumenta Germaniae Historica Scriptorum, t. VI, p. 305); Innocentius I. Epist. 25, VIII (MPL, XX, 559-560)). Как они согласуют это с тем, чему хотят заставить нас поверить?

О церковных званиях и чинах (о священстве)

22. Таинство священства занимает в их списке четвёртое место. Тем не менее, оно столь плодовито, что рождает из себя семь меньших таинств. Забавно! Наши противники утверждают, что существует семь таинств, а когда начинают их перечислять, их оказывается тринадцать! Не спасает папистов и та оговорка, что семь малых таинств рукоположения составляют одно таинство, так как все они суть ступени одного священства. Известно, что каждое из этих малых таинств имеет свои священнодействия; и подаваемая в них благодать, по утверждению наших противников, тоже различна. Поэтому не подлежит сомнению, что в священстве, согласно их учению, надо признать семь таинств. Да и к чему обсуждать этот вопрос, словно он является спорным? Разве они сами не утверждают, что таинств священства семь?

Но сперва коротко скажем о том, насколько абсурдно желание наших противников представить их священство таинством. Затем обсудим, может ли вообще называться таинством церемония, посредством которой они рукополагают служителей.

Итак, они принимают семь разрядов, или ступеней, священства, которым присваивают имя таинств: привратники, чтецы, экзорцисты, аколиты (в обязанности аколита входит зажжение и ношение свечей, подготовка хлеба и вина для евхарестического освящения, а также ряд других функций), иподиаконы, диаконы и священники (Четвёртый Карфагенский собор (Statuta ecclesiastica antiqua), c. 3-9 (Hefele-Leclercq C. J. Op. cit., v.2, p. 111-112)). Их число равно семи потому, что (как они говорят) благодать Св. Духа имеет семь форм. Продвигающиеся по ступеням священства должны исполниться благодати (Пётр Ломбардский. Сентеции, IV, dist. 24 (MPL, CXCII, 900)), которая прирастает и сообщается всё изобильнее по мере продвижения. Во-первых, это число искажено неверным изложением и толкованием Писания. Наши противники вычитали у Исайи, что существует семь видов благодати Св. Духа (Ис 11:2), хотя на самом деле пророк называет в указанном месте только шесть видов, причём без намерения перечислить все. Ибо в других местах Писания Св. Дух называется также Духом жизни, Духом святыни и усыновления детей Божьих (Рим 1:4; 8:5) - в добавление к тому, что говорит Исайя о Духе премудрости и разума, совета и крепости, ведения и благочестия.

Однако другие, более утончённые толкователи различают не семь степеней священства, а девять (Кальвин здесь имеет в виду, с одной стороны, сообщение Гуго Сен-Викторского, который в трактате «De sacramentis», II, III, 5 (MPL, CLXXVI, 423) описывает семь ступеней церковной иерархии, а с другой - авторов, о которых Гийом из Оверни (Guillaume d'Auvergne, ум. ок. 1248) утверждает, что они насчитывали их девять. Сам Гийом полагал, что существует семь степеней) - как они говорят, по образу торжествующей Церкви. Но и между ними идёт война. Одни полагают первой ступенью тонзуру (как знак принадлежности к клиру), а последней - епископат. Другие исключают тонзуру, но включают в число степеней священства архиепископат. Исидор проводит иное различие: он разделяет псалмопевцев и чтецов: первые назначены к пению, вторые к чтению Писания для наставления народа (Исидор Севильский. Этимология, VII, 12 (MPL, LXXXII, 290)). Такого же различения придерживаются каноны соборов. Чего должны мы избегать и чему следовать во всём этом разнообразии? Скажем ли мы, что священство насчитывает семь ступеней? Мастер Сентенций учит именно так (Пётр Ломбардский. Сентеции, IV, dist. 24, c. 1 (MPL, CXCII, 900)), однако просвещённейшие учители определяют иначе. Более того, священные каноны тоже указывают нам иной путь (Decretum Gratiani, I, dist. 23, c. 18-19). Вот какое единодушие воцаряется между людьми, когда они берутся обсуждать божественные предметы, не имея для доказательства слова Божьего!