Наставления святого отца
Шрифт:
Но, доблестнейшие и боголюбивейшие владыки, это великое и превожделенное дело не может совершиться так просто и легко; ибо при величайших делах являются и величайшие затруднения. Какие же? Во–первых, то, что противники наши в течение долгого времени и на соборных собраниях утвердились в своих мнениях; а нам апостолами и отцами запрещено входить в сношение с людьми, так относящимися к учению веры. Далее, то, что и суждение об этом учении принадлежит не кому–нибудь иному, а именно тем, кто получил свою власть от Господа через Духа при содействии и подтверждении от вас, преимущественно призванных к этому от Бога.
А каково здравое и непорочное учение нашей христианской веры, — это нужно изложить.
Мы веруем во единого Бога, в Отце и Сыне и Духе Святом поклоняемого и спрославляемого, в преславную, вседетельную и начальную Троицу, по преданному нам от Святых трехсот восемнадцати Отцов боговдохновенному Символу, которым ниспровергается всякая ересь и от которого зависит всякий Святой собор, как ветви от корня и ручьи от источника. Отсюда Второй собор прояснил изречение Господа о Духе. Потом Третий провозгласил святую Марию Богородицею, как родившую Самого Единородного Сына Божия. Затем Четвертый изложил догмат, что Господь наш Иисус Христос состоит из двух естеств и в двух естествах — в
252
Проипарктиты допускали предсуществование человеческих душ прежде рождения в здешнем видимом мире.
По естественному соображению, например, из слов евангелиста Иоанна, который говорит: И Слово стало плотию, и обитало с нами (Ин.1:14). Если же Слово стало плотью, то очевидно, что Оно как Слово неописуемо, а как плоть описуемо. И обитало с нами; иное — Обитающий, а иное — обиталище, по одному Он может быть описуем, а по другому — выше описания. Ибо по каким признакам видно будет, что Он стал Человеком, если Он естественно не получил свойства изображаемости, которое есть первое в действительном человеке и по уничтожении которого не будет человека? Но Он есть истинный Человек; следовательно, как человек Он описуем, оставаясь неописуемым как Бог. Таким же образом Он стал Посредником между Богом и людьми, как соединяющий в Себе обе крайности, как являющийся и тем, и другим и имеющий свойства обоих естеств, из которых состоит, в одном Лице без недостатка, получив от Отца вместе со всем и неописуемость, как Он Сам сказал: И все Мое Твое, и Твое Мое (Ин.17:10), а от Матери вместе со всем и описуемость, как написано: Ибо не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово (Евр.2:16). Поэтому Ему надлежало во всем уподобиться братьям. Если уничтожить одно свойство в каком–либо естестве, то вместе по необходимости уничтожаются и все однородные свойства; а по уничтожении свойств, очевидно, уничтожаются и самые естества, которым они принадлежат.
Об этом свидетельствует мученик Иустин, который в одном месте говорит: «Ничто из существующего не останется тем, что оно есть, если не достанет одного и только одного из существенных свойств его». И, следовательно, по этому новому предположению было бы тщетно учение нашей веры.
Согласно с евангелистом и апостол говорит следующее: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба (Флп.2:6–7). Если же Он, будучи образом Божиим, принял образ раба, то, без сомнения, как будучи образом Божиим, Он не изображается, — потому что Божество непостижимо; а как принявший образ раба, Он изображается, потому что образ раба подлежит постижению, ибо его можно осязать и видеть. Как же веровать, что Он стал в подобии человека, если Он не может изображаться подобно людям? Как сказать, что Он по виду стал как человек, если Он не будет усматриваться написанным в образе человеческом? Видите, светлейшие, как Тот, Которому надлежало во всем уподобиться братиям (Евр.2:17), и Который подобно им принял плоть и кровь, должен подобно им и иметь Свое изображение. А если же нет, то Он не уподобился им, и лжет сказавший это, и естество Его неодинаково. Между тем, Сам Бог и Слово говорит: За что ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога (Ин.7:19; 8:40)? Неизображаемый никогда не назвал бы себя Человеком; и тот, кто может быть убитым, не может быть неизображаемым, ибо одно следует из другого и подтверждается другим. Он был умерщвлен по плоти, но ожив духом, как сказал блаженный Петр (1 Пет.3:18). Не означает ли это, что изображается по плоти изображенный Духом? Он сказал: И ядущий Меня жить будет Мною (Ин.6:57). А неописуемый не мог бы сказать, что Он вкушается, если только Он не есть призрак. Если же это мы допустим, то впадем в заблуждение манихеев, отвергнув великую благочестия тайну (1 Тим.3:16).
Ибо Манес [ [253] ] говорил, что Сын на горе в видимом и невидимом явил Свою сущность, имеющую не два естества, но одно. Так и утверждающие, будто Христос неописуем, как признающие в Нем одно естество, оказываются последователями приведенного мнения. Ибо что неописуемо, то и бестелесно. С другой стороны, при описуемости одно Лицо Христа не разделяется на два лица, как кажется некоторым. Ибо содержание образа и Первообраза по личности не разделяется, но по сущности они различны. Премудрый Дионисий говорит: «одно в другом, кроме различия по сущности» [ [254] ]. Так и относительно Животворящего Креста никто не скажет, что крестовидный образ есть нечто отличное от его первообраза, кроме различия по существу: пример близкий, и истина беспрекословная. Это первое из упомянутых доказательств.
253
Манес — персидский маг, проповедовавший учение манихеев; жил в III в.
254
О церковной иерархии. Гл. 4.
Второе. Если бы мы захотели изложить здесь все изречения святых, которые без всякого мудрования прямо утверждают, что Господь наш Иисус Христос изображается, но то наши рассуждения вышли бы за пределы приветствия. Избрав из многих таких изречений два или три, наиболее подходящих к делу, мы с их помощью покажем достоверность прочих, так что и здесь исполнится написанное: при словах
Вот изречение верховного апостола Петра, упоминаемое в истории о священномученике Панкратии: «Вынеси икону Господа нашего Иисуса Христа и поставь ее на башне, чтобы народы видели, какой образ принял Сын Божий, и чтобы, увидев, еще более уверовали; чтобы, взирая на вид образа, вспоминали о том, что нами проповедано им» [ [255] ]. Как разительны эти слова! Вот о чем он взывал: «Вынеси икону, силою своею затмевающую небеса, и поставь на высоте в явное свидетельство, чтобы народы видели, какой образ принял Сын Божий — не Ангела или Архангела, или какой–либо другой силы, а рабский образ, подобный нашему, — чтобы, увидев, еще более уверовали, так как повествование словом недостаточно, но нужно показать народам зримо, для большей достоверности, что Сын Божий стал Сыном Человеческим, и чтобы они памятовали о том, что нами проповедано им». Другими словами: «Это вам памятник в роды родов».
255
Четии–Минеи от 9 июля.
Предание гласит, что и прочие апостолы делали то же в городах и селениях, изображая все события воплощения Господа нашего Иисуса Христа от начала, когда Ангел сказал Деве: «Радуйся», до того времени, когда Он вознесся. «Эти изображения, — повествует предание, — они внушали и почитать со страхом». Видите ли, человеколюбивейшие, что апостолами от начала предано — вместе с поставлением священных икон и поклоняться им со страхом? Ибо почитать, несомненно, значит то же, что и поклоняться.
Вот слова много подвизавшегося Афанасия из речи его в Вирите [ [256] ]: «Обратите очи ума вашего и посмотрите на это новое зрелище». И далее: «Тогда иудеи, вынеся икону Господа нашего Иисуса Христа, сказали: как отцы наши надругались над Ним некогда, так и мы надругаемся над Ним. Тогда они начали плевать в лицо иконы Господней и били ее по лицу с той и другой стороны, то есть икону Господню, говоря: что сделали с Ним отцы наши, все то сделаем мы с иконою Его. И говорят: те насмеялись над Ним, и мы сделаем то же. И нанесли они множество оскорблений иконе Господней, о которых и говорить мы не дерзаем. Потом говорят: мы слышали, что те пригвоздили Его руки и ноги; это и мы сделаем Ему. Тогда пронзили они гвоздями руки и ноги иконе Господней. Еще говорят беснующиеся: мы слышали, что те напоили Его уксусом и желчью с губки, — это сделаем Ему и мы; и сделали, приложив к устам иконы Господней губку, напоенную уксусом. Опять говорят: мы узнали, что отцы наши били Его тростью по голове; то же и мы сделаем; и взяв трость, ударяли по голове Владыки. Наконец говорят: мы точно знаем, что те копьем пронзили бок Его; ничего не опустим, но прибавим и это. И, приказав принести копье, заставили одного из них взять копье и пронзить бок на иконе Господней; и когда это было сделано, тотчас истекло из нее множество крови и воды». Верно это слово, мудрейшие, с одной стороны потому, что знамения бывают для неверных, но не для верующих, а с другой, чтобы и мы знали, что оскорблением иконы оскорбляется Первообраз ее и, напротив, почитанием иконы он почитается.
256
Ныне Бейрут.
Вот изречение Великого Василия в похвальном слове мученику Варлааму: «Да будет изображен на картине и Подвигоположник во бранях, Христос». И здесь, светлейшие, точное повеление о поставлении иконы. Ибо богоносный муж говорит не о том, чтобы воображать или представлять в душе написанного Христа, как пустословят некоторые, но иметь в сердцах верою, как взывает апостол (Еф.3:17), живущего в нас Христа. Притом, прибавлением союза «и» он указывает на предыдущие слова, которые суть следующие: «Восстаньте теперь предо мною вы, славные живописатели подвижнических заслуг. Восполните вашим искусством изображение военачальника. Цветами вашей мудрости осветите неясно представленного мною венценосца! Пусть буду побежден вашим живописанием доблестных дел мученика; рад буду признать над собою и ныне подобную победу вашей крепости; посмотрю на эту, точнее изображенную вами, борьбу руки с огнем. Посмотрю на этого борца, живее изображенного на вашей картине. Да плачут демоны, и ныне поражаемые у вас доблестями мученика! Опять да будет показана им палимая и побеждающая рука» [ [257] ].
257
Творения Василия Великого в русском переводе. Т. IV. С. 258. М. 1892.
Это изобразить он внушал, конечно, не внутри нас; иначе, если допустить это, он не предлагал бы изобразить наперед раба, а потом Владыку. Сказанные в самом начале слова: «Восстаньте ныне предо мною вы, славные живописатели подвижнических заслуг», — указывают, преимущественно, на иконописцев, а не на повествователей; как и в похвальном слове сорока мученикам он же говорит следующее: «Потому что и доблести, оказанные в бранях, нередко изображали историки и живописцы, одни украшая их словом, а другие, начертывая на картинах» [ [258] ]. Окончено и второе доказательство.
258
Там же. С. 274.
Какое третье? Определение Отцов, собиравшихся в Константинополе после Шестого собора: «На некоторых священных иконах изображается агнец, указуемый перстом Предтечи, принятый в образ благодати и прообразовавший нам в законе истинного Агнца, Христа Бога нашего. Почитая древние образы и сени, преданные Церкви, как знамения и предначертания истины, мы предпочитаем благодать и истину, приемля оную, как исполнение закона. Сего ради, дабы и искусством живописания очам всех представляемо было совершенное, повелеваем отныне образ Агнца, вземлющего грехи мира, Христа Бога нашего, на иконах представлять по человеческому естеству, вместо ветхого агнца, да чрез то, созерцая смирение Бога Слова, приводимся к воспоминанию жития Его во плоти, Его страдания и спасительной смерти, и сим образом совершившегося искупления мира» [ [259] ].
259
Трулльского собора правила 82.