Наставник
Шрифт:
– Премного благодарен.
А что еще сказать-то? И надо ли? В этом курятнике, цветастом и благоухающем, чересчур уж благоухающем, аж в носу засвербело, Миха чувствовал себя редким экспонатом.
Или редким идиотом?
Его разглядывали.
Улыбались.
Кивали. Переглядывались. Перешептывались. Порой дамы касались друг друга, привлекая внимания. Трепетали ресницы, и за всем этим трепетанием с перешептываниями вкупе чуялась опасность. Неясная. Зыбкая. Как трясина под моховым ковром.
– Позвольте представить, дорогая Алисия, -
– Ваш брат и мой муж тоже великий воин, - произнесла леди Алисия. И от тона её прямо-таки похолодало. А от взгляда Миха поежился.
Какая искренняя незамутненная ненависть.
И ведь они даже не знакомы!
– Поверьте, я знаю, - а вот баронессе ситуация доставляет откровенную радость. – И я не единожды говорила, что буду счастлива, если мой брат найдет время и силы, чтобы обучить моего сына. Но вы же знаете мужчин. Порой они бывают так упрямы.
И притворный вздох.
В руке раскрывается лопасть белоснежного веера, который дрожит, что крыло чайки. А заодно уж прикрывает губы баронессы. И усмешку на них.
– Это верно, - леди Алисия молода. – Нельзя так говорить, но упрямство вашего мужа поставила нас в до крайности неловкую ситуацию.
Сколько ей?
Восемнадцать? Двадцать? Вряд ли многим больше.
И хороша.
Высокая. Статная. С грудью размера третьего, если не четвертого. На груди возлежит ожерелье из темно-синих камней, на пальцах поблескивают перстни. А вот голову украшает не колпак, но какое-то сложное сооружение из сетки, ткани и тех же камушков.
– Тем более этот ваш воин вовсе не выглядит великим, - заметила леди Алисия и губы поджала.
– Это из-за болезни, - баронесса подхватила родственницу под руку. – Он победил в схватке драгра, однако был ранен. И яд твари отравил плоть.
Странно вот так.
Сидишь, слушаешь, а тебя обсуждают, причем так, будто бы тебя тут вовсе нет. Интересно, зачем баронесса эту девицу притащила? Хотя… Михе показать?
Или Миху показать?
И то, и другое сразу?
– Звучит неправдоподобно. Мой муж говорит, что человеку не под силу победить мертвую тварь, - уверенно произнесла леди Алисия и подхватила юбки. – Впрочем, думаю, когда ваш… гость поправится, муж его вызовет. И убьет.
Незамутненная глупость.
Впору восхититься.
– И тогда все увидят, что этот оборванец – врет.
Миха фыркнул.
– А еще он на меня смотрел! – возмутилась леди Алисия. – Нагло!
– Так есть на что, - не удержался Миха.
И тут же язык прикусил.
Вот и зачем дразнить было? Она ведь точно мужу нажалуется. С другой стороны, она бы и так нажаловалась. А если бы вдруг и промолчала, нашелся бы иной повод.
Миха вздохнул.
Надо было как-то побыстрее поправляться, что ли? А то ведь и вправду пришибут да не заметят.
Если будет, куда забредать.
Дамы удалились, оставив после себя душное облако ароматов, но ветер разнес их и снова умиротворяюще запахло навозом. Миха сделал глубокий вдох.
И сказал:
– Воды принеси.
Раб, что благоразумно держался в тени, исчез. А вернулся с водой. И когда Миха пригубил эту воду, осталось лишь хмыкнуть.
Горьковатая.
И пахнет вовсе не водой. Отравить пытаются?
– Пей, - он протянул кубок рабу, и тот попятился, подтверждая догадку. Вот ведь. А Миха его не обижал. Миха вообще за всеобщее равенство.
Если получится.
– Стоять, - жесткий окрик заставил раба остановиться. Тот испуганно замер, мелко дрожа, не спуская с Михи совершенно безумного взгляда. – Кидаться не советую. Все одно не убьешь. А я тебя – вполне.
Раб икнул.
Стало быть, имелась мыслишка. Вот и на что, собственно говоря, они рассчитывали? Ладно, не они, но этот вот… совсем пацаненок, моложе Михи, ну точнее ровесником здешнему Михе будет.
– Иди сюда.
Раб попятился.
– Стой, я сказал…
Раб развернулся и бросился прочь. Правда, сделал лишь два шага и упал, забившись в конвульсиях. Из приоткрытого рта хлынула пена, смешанная с кровью.
Вот тебе, называется, и посидел на завалинке.
Миха вздохнул и поднялся, отметив, что сидение явно пошло на пользу. Слабость сохранилась, но была не такой уж и всеобъемлющей. Он опустился рядом с телом, коснулся шеи.
– И в кого ты такой дурак-то? – сказал укоризненно, глядя в затухающие глаза. – Неужели и вправду думал, что живым оставят?
Он огляделся.
Стоило бы позвать кого. И… кого? Людей во дворе хватало, только вот Миху эти люди старательно обходили, более того в его сторону и смотреть-то опасались.
Надо же.
– Эй ты, - крикнул Миха, и пробегавший мимо мужичонка замер. – Позови… из магов кого.
– К-кого?
– Кого найдешь, - Миха тронул ногой мертвеца.
И уселся на бочку.
А что ему еще делать-то?
Ждать пришлось по ощущениям довольно долго. Миха и придремал на солнышке, что не мешало Дикарю отслеживать всех, кто подходил ближе, чем нужно. Он-то и услышал торопливые шаги.
– Жив? – поинтересовался Винченцо, переводя дыхание. А ведь запыхался. Бежал?
– Я – вполне, - Миха приоткрыл левый глаз. – Мне кажется, или ты выглядишь хуже, чем было?
– И тебе доброго дня, - маг усмехнулся. – На самом деле чувствую я себя много лучше, но сперва стабилизируются тонкие оболочки тела, энергетические каналы и сам источник, который эти каналы наполняет силой. А уже потом начинается возобновление физического вместилища этой силы.
– То есть, помереть ты не должен? – уточнил Миха.