Наставник
Шрифт:
– Она из мешеков, - ответил Джер, сжимая вилку. – И я требую, чтобы к моей невесте относились с уважением. Она спасла мне жизнь. И я… я не позволю её обидеть.
– Сначала дорасти, а потом уже не позволять будешь. А я понять хочу, что здесь происходит.
– Ничего такого, из-за чего следовало бы волноваться, - ответила Миара мягко. – Девочка и вправду из мешеков. Она попалась охотникам. И была вывезена сюда. А здесь уже куплена по поручению старого барона.
Миара сплела пальцы и поглядела на брата.
–
– Помолчишь, пока взрослые разговаривают. Выпороть бы тебя за дурость.
– Бить детей непедагогично, - заметил Миха, пытаясь прожевать кусок чего-то на диво жесткого. Аж челюсть заныла.
– Зато полезно, - Хальгрим хмыкнул. – Итак, у нас есть мешекская девка, которая… она говорить-то может?
– Она учится, - баронесса сложила руки на коленях. – Дитя и на самом деле дичится, но она весьма мила. И любознательна.
А еще способна выдрать из груди сердце и вернуть его.
Но вряд ли об этом расскажут Хальгриму. Даже если вдруг и расскажут, то он не поверит. Миха бы точно не поверил, если бы не видел сам.
– Ей требуется время, чтобы освоится. Еще пару лет. И из нее получится прелестная дева.
Вот тут Миха немного сомневался, но сомнения свои оставил при себе.
– Пусть её приведут, - Хальгрим не собирался отступать.
– Зачем?
– Поглядеть. Или она настолько страшна, что ты прячешь её ото всех?
– Она…
– Приведут, Брит. Прикажи привести эту шваль. Покажи её всем…
– Да что вы себе… - Джер приподнялся.
– Заткнись, щенок. Давно пора научиться держать язык за зубами.
– Может, хватит, - Миха все-таки проглотил мясо непережеванным. Если уж он сырых гадюк переваривал, то и с этой подошвой как-нибудь заворота кишок не получит. Пальцы он облизывать не стал. И вытирать о скатерть.
Салфетка нашлась.
А за столом стало тихо-тихо. И не только за главным. Глаза Хальгрима сузились. А ведь доволен. Стало быть, что? Стало быть, нарочно он… доводил.
Мальчишку.
Баронессу.
Проверял… Миху?
– Есть проблема – решай, - спокойно ответил Миха, глядя в светлые глаза. – С тем, кто эту проблему создал. А то как-то, уж извини, некрасиво. Такой большой грозный рыцарь, храбрый воин, а воюет с детьми да женщинами.
Миха готов был поклясться, что слышал его не только Хальгрим.
И Джер.
Маги, которые печально переглянулись. Миара не сдержала вздоха и, кажется, будь её воля, пнула бы. Но воспитание… воспитание, оказывается, это сила. А вот Хальгрим побелел.
И покраснел.
– Вызов? – поинтересовался он вкрадчиво.
– Если хочешь.
Миха сунул палец под воротник, который вдруг показался на диво тесным, даже жестким. И вспомнился тот его ошейник.
И…
– А ведь могли бы и иначе, - совершенно иным, спокойным тоном заметил Хальгрим. – Но тут уж сам захотел.
Он
– Три дня, - сказал Хальгрим. – А то убить калеку – чести немного.
Сам он… калека.
Но за отсрочку Миха был благодарен. Оставалось понять, что делать дальше. Ну, кроме как умереть с честью. Умирать вообще, с честью или еще как, не хотелось совершенно.
Но кто ж его спрашивает-то?
– Ты ешь, - добившись своего Хальгрим разом успокоился, даже стал как-то дружелюбен, благостен. – Ешь побольше… а то ведь и вправду… и ты, мальчик, ешь. И ты, дорогая сестра, а то совсем подурнела. Но ничего, потом, как все решится, подыщем тебе какого мужа, из непривиредливых. А то ведь баба без крепкой руки совсем страх теряет.
Миара поймала брата в коридоре.
– Ты меня избегаешь, - сказала она, ухватив за руку. И пальцы стиснули запястье, предупреждая, что уйти от этого разговора не выйдет. – Почему?
– Не знаю, - честно ответил Винченцо. – Прости.
– Я так сильно изменилась?
– Нет.
– Подурнела?
– Ты? – он вполне искренне рассмеялся. – Вряд ли это возможно. А с чего тебя вообще подобная ерунда волнует?
– Не знаю, - Миара руку не разжала, но потянула за собой. А он подчинился.
Всегда ей подчинялся.
И шли молча, по одной из лестниц, которыми замок был пронизан, словно старый дом крысиными норами. Встречались люди. Слуги. Рабы. Стража. И все-то делали вид, что не видят, не замечают. Лишь на крепостной стене, к которой ход вывел, встретили их недружелюбными взглядами.
Нервничают.
И понятно. Люди чувствуют неладное, в этом они любой крысе фору дадут. Чувствуют и пытаются понять, как быть и что делать, чью сторону выбрать, или и вовсе не выбирать, но держаться в стороне?
Наверху гулял ветер.
А ночи сделались холоднее. Лето догорает, еще пару недель и вовсе спадет эта удушающая жара.
– Красиво, правда? – Миара все-таки отпустила руку и обняла себя.
Красиво.
Сумерки. И созвездья костров там, за стеной. Они кажутся далекими, но опытные воины не обманываются. Костры близки. Как и люди, у них сидящие.
– Их стало больше. Каждый вечер становится больше. Ненамного. Один или два… и не просто так.
– Думаю, что да.
– Что он тебе приказал?
– Хальгрим?
– Кто еще? Эти три дня ведь не просто так.
– В благородство не веришь?
Миара выразительно фыркнула.
– Он хочет, чтобы я сварил дурман.
– Тогда понятно, - Миара щурилась. – Что будем делать?
– А есть варианты? Мы привязаны к этому дикарю.
– Дикарем ты его не считаешь, - она снова произнесла это утверждающе. А потом добавила. – Да и я. Он неправильный. Хотя пока не пойму, в чем дело… как же мне библиотеки нормальной не хватает!