Наставник
Шрифт:
Глава 40
Глава 40
В личных покоях баронессы было тесновато.
Сама она, вновь вырядившаяся в белое, устроилась у окна. И свет, проникая сквозь мутноватые стекла, подчеркивал дряблую кожу и глубокие морщины. За прошедшие пару дней баронесса постарела.
Или это кажется?
Джеру достался стул с высокой резной спинкой.
Ица, вновь наряженная в бархат и шелк, сообразно статусу, спокойно устроилась на низенькой скамеечке. Рядом с нею замер смуглолицый
Чуждым.
Миха прислонился к стене. И глаза прикрыл.
Поесть им не дали. Помыться – вот да.
Переодеться.
А дальше госпожа баронесса пожелала… чего она там пожелала, Миха не понял. Да и нет нужды. Кто слугам правду скажет? И сейчас вот тоже, если и скажут, то не всю.
Арвис здесь неспроста.
Стоит за креслом госпожи, всем видом показывая, кому здесь служит. Пускай себе… Такхвара нет. Как и Миары. Но это понятно, она рядом с братом, что хорошо.
Выживет.
Теперь точно выживет. Так она сказала. А Миха поверил и обрадовался. Немного. В конце концов, мир здешний таков, что научишься радоваться и мелочам. А маг… он, может, и не друг, но и не сволочь. А это уже много.
– Я пригласила вас, - взгляд баронессы нет-нет, да задерживался на жреце. Вот, к слову, странно. Не того он полета птица, чтобы здесь присутствовать. Стало быть… стало быть, чего-то Миха не понимает.
Ничего.
Сейчас объяснят.
В животе заурчало и подумалось, что могли бы для начала и покормить. С сытым человеком, небось, договориться проще. А ведь договариваться будут.
Точно.
– Чтобы высказать свою глубокую признательность. Род де Варрен не забудет оказанной услуги… - голос баронессы звучал громко и торжественно. Будь Миха не таким голодным, может, и проникся бы. – Но вместе с тем новые обстоятельства вынуждают нас искать новые пути.
Миха с трудом подавил зевок.
А еще смутное ощущение, что услышанное ему не понравится. И главное, что ощущение не только у него. Вон, Джер тоже хмурится и на мамочку поглядывает мрачно.
Но молчит.
Баронесса сложила руки на коленях. Спину вытянула. Подбородок подняла.
– Случилось так, что ко мне обратился человек достойный, - легкий кивок в сторону жреца, который спешит согнуть спину. Но вот как-то так, что становится ясно – этот поклон не более, чем дань уважения женщине, от которой сейчас зависит многое.
Что?
Ица молчит.
Сидит, перебирает жемчужины на длинной нити. И по лицу её не понять, о чем она думает.
– По несчастному стечению обстоятельств, он оказался в плену у мага, да пожрет бездна проклятую душу его, - вот последняя часть фразы была весьма искренней. – Однако чудо случилось.
Одно известное Михе чудо хмыкнуло, но тихо.
–
Еще немного и Миха слезу пустит.
Дитя вот поморщилось. Похоже, грядущая перспектива возвращения и воссоединения с семьей не слишком её радовала.
– Род де Варрен уже больше ста лет жил в мире с соседями. И желал бы, чтобы мир сей длился вечно.
Она набрала воздуха.
И сказала:
– А потому мы обязаны проследить, чтобы дитя вернулось к родителям.
Стало тихо.
Взгляд баронессы уперся в Джера. А ведь… она с ним говорила. Раньше. До того, как собрала всех. И объясняла. Про клятву, которая, конечно, принесена, а потому её надо исполнить. Но когда-нибудь потом. Позже. Когда Ица повзрослеет. И вообще как знать, как к этой клятве отнесутся с той, с другой стороны.
И может статься…
– Она – моя невеста, - проворчал Джер, но как-то неуверенно. И на Миху поглядел. И во взгляде его читалось совершеннейшая растерянность. Одно дело девчонку магу выдать, и совсем другое – родителям.
– Несомненно, - жрец поклонился. Говорил он неплохо, разве что картавил слегка, то ли сам по себе, то ли в силу различий меж языками. – И я счастлив буду возвестить господину моему, что Боги благословили его дочь достойным юношей…
Взгляд достойного юноши сделался совсем уж тосклив.
– А кто у нас родители? – уточнил Миха, пока тоже не совсем понимая, что ему делать.
И надо ли.
Родители – это ведь… родители.
Его собственные с ума бы сходили, а потом бы все отдали, чтобы Миху вернуть. Они бы и сейчас все отдали, только его возвращение невозможно.
А вот Ица…
– Матушка – благородная…
– Она умереть, - перебила Ица. – Раньше. Её убить маг.
– Увы, мы все скорбим…
– Врать, - кажется, особого пиетета перед жрецом она не испытывала. – Вы все говорить, что она плохая. Она… не так. Нужен другой. Ты быть, когда ей плохо. И молчать. Ты говорить, что маг нет. Нельзя.
Она стиснула кулачки и жрец слегка побледнел. И согнулся куда как ниже, чем перед баронессой.
Боится?
А ведь явно боится. И не гнева, а… чего тогда?
– Спокойно, - Миха это сказал не жрецу, а девочке, и та выдохнула, кивнула коротко и, поднявшись с лавочки, подошла к Михе, чтобы взять его за руку. Она же и прижалась, явно показывая, кого здесь будет слушать. – Ясно. Матушка твоя умерла.
Он не удержался, коснулся черных волос, которые попытались уложить в прическу, но те все равно выбились и торчали острыми прядками.
– А с отцом что?
– Тоже. Умер, - пожав плечами, сказала девочка.
– К-как? – а вот теперь жрец распрямился, и смуглое лицо его стало серым.