Наставник
Шрифт:
Пусть не надеется – хвалить все равно не буду, чтобы не загордилась, но свою прогулку она получит.
Нарочно задаю вопрос о квартире, намекая, что знаю о нелегальном съеме. Называет дату следующей оплаты. Через двадцать пять дней. Раньше окончания срока, который я ей назвал. Нарочно ничего не говорю, делая вид, что задумался. Пусть нервничает. Пусть боится! Что делать с ее жильем, я не знаю. Но нет смысла загадывать – ей предстоит продержаться целых двадцать пять дней, каждый из которых я буду проверять на прочность ее терпение и желание остаться.
Гулять
Вылетает на лестничную клетку через четыре минуты. В цветастой майке и коротких джинсовых шортах. Спортивная сумка болтается на плече, в руке зажат мусорный пакет. Жду, пока закроет дверь и – это я спланировал заранее – прошу передать мне ключ. Смотрит на меня не мигая. В глазах плещется ужас. По лицу вижу, что душу затопляет паника. Ну что, девочка, испугаешься? На этом мы с тобой разойдемся?
Через мгновение протягивает руку и отдает железку! От-да-ет! Пронзительный жест доверия вызывает в душе взрыв бурлящих эмоций. Желание щекочет в горле, пробегает мурашками по груди, покалывает в кончиках пальцев. К щекам приливает кровь – на счастье, тут темно. Кивком указываю Макс спускаться, пропускаю вперед. Черт, даже голова закружилась! Не думал, что она снова подчинится! Ожидал бунта или скандала, или что она хотя бы возразит, и я справедливо накажу за нарушение правил, а затем снисходительно позволю оставить ключ у себя. Что же с тобой не так, девочка?
Спускаемся. Нарочно строю день на контрастах. Сначала заставил читать, потом работать руками. С утра посадил на цепь, а вечером выведу погулять. Убирать она, кстати, умеет – пожалуй, доверю ей бункер. Кому-то придется это делать.
Направляюсь к машине. Макс поспешно выкидывает мусор в стоящий немного поодаль переполненный контейнер и трусцой бежит ко мне. Как собака… Это кажется милым, но она должна быть личностью, а не куклой. Пока вижу в ней лишь слизняка. Без стержня и воли. Без элементарного самоуважения.
Сажаю, как водится, на заднее сиденье. Завожу мотор – вот она удивится, так и не дождавшись матерчатой маски. Где-то в душе шевелится подлая надежда, что она все же не выдержит и спросит, куда поедем. Тогда я с чистой совестью отменю приятность в виде прогулки и оторвусь на ней в бункере. Но Макс молчит. Когда мы отчаливаем от ее дома, смотрит в окно, не оборачиваясь в сторону знакомой алкашни. Даже интересно, о чем она думает, но я не опущусь до таких расспросов.
У парка выходим.
– Погуляем полчаса. Это полезно, – говорю сухо и по-деловому.
Макс улыбается во весь рот и трясет головой, как китайский болванчик. Счастливая, кажется, до чертиков. Вот уж не думал, что прогулка окажется
Небыстро идем по живописным аллеям. До закрытия еще полтора часа, но парк уже утопает в густой темноте вечера. В свете фонарей, подобно броуновским частицам, вьются комары и мошки. Стремятся к свету. Точь-в-точь, как Макс. Тянется ко мне, словно к мессие. Отвожу взгляд – не люблю насекомых.
Народу в парке немного. Петляем по широким аллеям – веду по большому кругу. Как раз маршрут на полчаса. Макс – непосредственная в своей радости – шагает рядом, широко размахивая руками, улыбается, вертит головой – словно ребенок, которого привели в Диснейленд. Только что не убегает к понравившейся фигурке Гуффи и не показывает пальцем на аниматоров. А девочке нравится, как я погляжу!
Пожалуй, прогулка в парке – подходящий стимул и отличное поощрение! Думаю, ради такого Макс будет готова выкладываться на все триста процентов. Что ж, наслаждайся, девочка. Следующую прогулку придется заслужить, и я постараюсь, чтоб легко это не далось!
Полчаса прогулки пролетают быстро. Возвращаемся к машине – Макс смотрит в сторону парка с кислой миной. Уже начинает тосковать по проведенным среди зелени минутам – улыбаюсь себе. Хорошего много не будет, девочка! Так терапевтический эффект лучше.
Сажая в машину, сразу вручаю маску. Безропотно надевает. На лице не проскальзывает даже тени огорчения, которое я видел в бункере в прошлый раз. Больше сопротивления не будет. При-ня-ла. Интересно, до какого предела я смогу двигать ее границы?
Спускаемся в бункер привычным манером. Переступив порог, даю Макс пять минут переодеться к тренировке. Не без удовольствия наблюдаю тревогу и печаль на лице. Стоит думать – ведь после вчерашней она, поди, вспомнила все мышцы! Ох, предвкушаю удовольствие – эту тренировку я задумал более суровой. Контрасты, любимые контрасты.
Выходит уже через три минуты. Недовольная, в глазах даже огонек гнева пляшет. Сидя в кресле, жду, пока подойдет, и только после этого смотрю на таймер телефона.
– Вовремя! – убираю телефон. – Начинай пробежку. Тридцать кругов!
Слышит количество, и гнев во взгляде сменяется на жалостливое выражение, как у побитого щеночка. Был бы я сентиментальной кумушкой, наверняка бы растрогался – настолько беззащитной и хрупкой Макс сейчас выглядит. Но меня этим не проймешь. Бежать не начинает. Ждет уменьшения количества? А это уже невыполнение приказа! Не стоит давать мне поводов наказать тебя, девочка. Ты скоро это запомнишь.
Встаю и иду к ней. Смотрит на меня с дурацкой надеждой в глазах. Думаешь, я обниму, пожалею, скажу добрые слова и отпущу спать? Надейся-надейся, девочка. Оказавшись рядом, резким движением ставлю ногу за нее, рукой толкаю в корпус. Падает навзничь. Глаза на мгновение зажмуриваются, симпатичное личико кривится в гримасе боли – видать, хорошо треснулась спиной – но не встает. Прожигает обиженным взглядом. Лежишь? Я заставлю тебя побежать!