Наставник
Шрифт:
– Лита, что происходит?
– мой голос звучал резко, жестко. Я не раскаивался, я и не хотел вилять перед ней хвостом.
Она ответила не сразу, может, надеялась отмолчаться. Но я дал понять, что никуда не уйду, пока не разберусь с этим. Не знаю, какие там у людей традиции, но мне нужно знать, за что я вдруг оказался в немилости!
– Что-то очень, очень неправильное, - наконец сказала она.
– Загадочно, конечно, но загадок мне и так хватает. Говори нормально!
– Наверно, ты прав... Дождаться, что проблема решится сама по себе, не получится. Кароль,
Ага... Остается только догадываться, что про меня наплела эта озабоченная. Нет ничего страшнее отвергнутой самки, к какому бы виду она ни относилась.
– Слушай, это Виктория может натрепать...
Лита подняла руку, призывая меня молчать.
– Она сказала мне правду. Сказала, чего она от тебя хотела и как ты отреагировал. Еще раньше у меня была пара не самых приятных разговоров с Юлией, позже - с Женькой и Артемом. То, что они сказали, заставило меня задуматься.
По спине у меня пробежал неприятный холодок... уж лучше бы Виктория наврала!
Она снова обернулась ко мне. Взгляд темных глаз был колючим, испытывающим; чтобы скрыться от него, я опять повалился на доски. Я старался придать своим жестам максимальную расслабленность, еще есть шанс выкрутиться!
– И что же ты надумала?
– Кароль, что ты чувствуешь по отношению ко мне?
– Материнскую заботу и профессиональную солидарность.
Произнес легко и свободно, молодцом отыграл! Авось пронесет...
Я украдкой взглянул на мою смотрительницу, и понял, что простых решений не будет. Она знала меня, знала, когда я вру, когда - прикалываюсь, а когда говорю правду. Раньше меня спасала ее невнимательность, но Лита не допускала одни и те же ошибки по два раза.
– Ты меня хочешь?
Вот так вот, сразу в лоб... Что теперь таиться?
– Я тебя люблю, - просто ответил я. Ее версия была гораздо глупее реальности.
Она нагнулась ко мне, и на секунду я решил, что Лита решила воспользоваться отсутствием брони и ударить меня. Я зажмурился - не от страха, инстинктивно, защищая глаза. От этого мой шок был безграничным, когда ее губы накрыли мои.
И это было правильно. Не знаю, почему, но когда Лита целовала меня, у меня не было отвращения к себе и к ней, не было сомнений. С Викторией это было извращением, с Литой - естественным ходом событий. Как я мог раньше сомневаться? О чем я думал?
Кажется, у меня был целый ряд причин, очень хороших причин, только теперь, когда она была так близко, я не мог вспомнить ни одной. Я прижал ее к себе, позволил себе обрадоваться тому, что я ошибался, и что все будет хорошо...
Оказалось, напрасно. Через некоторое время Лита отстранилась, осталась надо мной. В темных глазах не было ничего, кроме сочувствия и жалости. Мне показалось, что она все-таки ударила меня, хотя я знал, что движения не было - только этот взгляд.
– Так они правы были... насчет тебя... Мне следовало догадаться. Ведь это происходит и со зверями первой серии! Они достигают половой зрелости, далее следуют перемены в поведении... Ты более развит, чем они, поэтому у тебя все проходит иначе, но по тому же принципу. Это не любовь,
Вот и что она несет? Она не просто унижала меня - я почувствовал себя насекомым, попавшим под ее каблук. Забавно... при всем своем превосходстве, при всей огромной силе я не мог ничего сделать против слов одной маленькой человеческой самки.
– Все можно исправить, - она продолжала вдохновенно нести околесицу.
– Раньше самки первой серии тебя не интересовали, но сейчас ты увидишь, они подойдут. Все дело в том, что ты много времени проводишь со мной, вот и вбил себе в голову незнамо что! Зато теперь поучаствуешь в создании новых зверей. Меня давно просили задействовать тебя в этом процессе, но я не думала, что ты захочешь. Ты не стесняйся...
– Лита...замолчи, прошу тебя, - с трудом произнес я.
Она запнулась. В ее глазах что-то изменилось, теперь они стали совсем непроницаемыми.
– Прости меня. Я надеялась, что это объяснение подойдет, что все не так серьезно. Но мы ведь оба знаем, что легких решений не бывает... Мне не следовало еще и издеваться над тобой. Пожалуйста, прости.
Я молчал. Она тяжело вздохнула и легла рядом со мной, не обнимая, просто касаясь рукой. Горечи я уже не чувствовал, только пустоту внутри, там где раньше было больно.
– Кароль... это очень серьезно?
– Думаю, да.
– А... И что мы будем делать?
– Не знаю.
Небо все еще ухмылялось. Вот ведь зараза!
– Я знаю, каково быть на твоем месте, - сказала она.
– А теперь еще знаю, как чувствовал себя доктор Стрелов рядом со мной. Мне стыдно за себя.
– А мне нет.
– Хочешь, я передам тебя другому смотрителю?
У меня не осталось сил даже обижаться на такое предложение.
– Нет. Будет только хуже.
– А что тогда?
– Будем делать вид, что этого разговора не было, и ты ничего не знаешь. А я сумею скрывать. Раньше ведь умел!
– Умел... Ты прав. Так будет лучше всего. Так поступил доктор Стрелов, когда все узнал. Я ведь ему все-таки призналась! Все думают, что нет, но я не выдержала, а он мягко объяснил мне, что шансов нет. Мне было очень больно... я не хочу, чтобы ты проходил через это.
– Тебя утешит, если я скажу, что ты не виновата?
– Не особо. Тебе придется молчать, Кароль.
А чего она ожидала? Что я буду добиваться ее руки и сердца, распевая серенады и таская ей букеты водорослей? Я и так планировал молчать. Но все равно будет легче, если она перестанет коситься на меня с подозрением и избегать лишних встреч.
– Я буду молчать. Только... не бойся, что я сделаю что-то.
– Я и не боялась, - прервала меня Лита.
– Только не этого - я слишком хорошо тебя знаю. Но все равно... этого разговора не было, понял? И ты ко мне ничего не чувствуешь!
– Ничего, - соврал я.
***
Утром стало холодно. Теплый ветер и солнце остались где-то далеко позади, небо над нами постоянно было серым, хоть и не грозовым. Воздух остывал, становился тяжелым и липким, как всегда бывает перед дождем. Впрочем, мои мысли были далеки от погоды.