Настоящая фантастика – 2014 (сборник)

Первушина Елена Владимировна

Блок поддержания функции безопасности подал сигнал (у нее всегда работало несколько внутренних защитных баз данных), и Таис поняла, что облава началась.

– К…, надо уходить! – она передала сигнал распада туннельной связи в режиме реального пространственного импульса, синхронизировав все возможные модули присутствующих. Началось.

Сейчас миллион участников-демонстрантов резко вылетели из Сети, если визуализировать картинку распада, внешне это напоминало бы распад формации парашютистов в небе.

Туннели всегда подключены

к Сети, они – ее давно отброшенные устаревшие каналы связи. Но даже полностью изолированные, туннели могут оказаться под угрозой атаки извне. СГБ (сеть государственной безопасности) взламывает пароли, коды, шифры с помощью новейшей системы интеллектуальных ключей в реальном времени. Поэтому все, кто сейчас в туннеле, могут оказаться уже сегодня в тюрьме (физически, не виртуально). К ним уже едут, поднимаются по лестнице, вламываются в квартиры.

– Не так все получилось, да, Таис? Мое рандеву раскололо мир.

– Ты знал, чем все закончится. Скорее!

Не дожидаясь ответа, Таис активировала контур аварийного выхода. Кинулась к окну.

– Они здесь. С полсотни.

– Полсотни? – его голос был спокоен. – На одного слепого, какая честь.

Он не спеша провел рукой по холодной поверхности стола, задержался на книге, раскрытой где-то на середине. Белые чистые листы – раскрытыми ладонями ангела, провел пальцами по невидимым строчкам. Быстрым точным движением нашел в стороне аппликацию в рамочке – неаккуратно (наверное, детской рукой) приклеенные ракушки.

– Пора! – она удерживала силовой контур рамки.

За дверью – ревущие голоса. Он слепой, не глухой, слишком шумите, господа!

Рванул к рамке, коснулся ладонью лица девушки, привлек ее к себе, поцеловал.

Его поцелуи сводили ее с ума – долгие, чувственные.

– Я люблю тебя.

– Тебе не обязательно любить слепого.

– Увидимся в Глубине!

Шагнул в контур и исчез.

Полиция уже ворвалась в комнату, Таис не успела шагнуть в рамку, но успела уничтожить личный wild-код слепого, оставляя его в Глубине навсегда.

– Стоять! Руки! Вы арестованы…

Елена Клещенко

Маленький кусочек меня

– Но ведь ты обещал, – сказал Тедди Вайнайна. И не успел договорить – показалось, будто камень под ногой уходит в песок, такими пустыми были его слова. Анна его предупреждала, что так может получиться, а он не услышал.

– Тед, прости, ради всего святого! – Лицо Саймона выражало подлинное страдание. Но чего-то не хватало – может быть, стыда? – Обстоятельства изменились, старший менеджер оказался таким подонком, ты не представляешь. Я думаю о тебе каждый день. Я постараюсь в конце года…

Тед шумно втянул носом воздух и замер, сжав кулаки. Потом оборвал связь. Посидел немного, отложил комм и вернулся к столу, пнув по дороге бота-уборщика. Бедняга пискнул,

и Тедди стало совестно.

Анна обернулась от шипящей кофеварки.

– Что он тебе сказал?

– В конце года. Может быть.

– Сукин сын, – сказала Анна таким тоном, будто назвала род и вид животного. Придвинула Теду подогретые овощи, шарики каши угали, снова подошла к кофеварке.

– Ты была права, – проговорил он ей в спину. Анна только вздохнула. Поставила на стол две чашечки и села напротив.

– А что у вас делают, если человек не выполняет обещание?

Тед был ей благодарен за то, что она решила пропустить риторическую часть – «говорила же я тебе», «когда ты наконец повзрослеешь» и прочее.

– Не знаю. Если бы кто-то не сделал, что обещал, просто потому, что изменились обстоятельства… Ну, то есть если не было урагана, ему не переломало ноги, не случилось ничего непреодолимого, – ему было бы стыдно. Долго было бы стыдно даже выйти к людям. Все равно что он обмочился на улице. Может, он уехал бы в другой поселок, но и там все будут знать.

– То есть у вас обещания всегда выполняют?

Тед поразмыслил.

– Ну… да. Почти всегда. У нас обещают реже.

– Может, это потому, что на Саойре мало народу. Как на Земле в пятнадцатом веке, да? Велика вероятность, что снова будешь работать с тем, кого подвел.

– А на Земле народу много, – механическим голосом произнес Тед. Овощи и каша не глотались, он отхлебнул кофе.

– На Земле много, ага. Твой Саймон с тобой больше никогда не пересечется, он консультант у больших ребят, ты внеземной биотехнолог-биоинженер. Если ему переводят деньги и не под запись, а просто так – просто так! – просят вернуть не позже мая – это значит на нашем земном сленге не «я должен вернуть деньги в мае», а «я получил бессрочный беспроцентный кредит»! Говорила же я тебе, говорила! Ох, Тедди…

Все-таки она произнесла эти слова. Но почему-то не было обидно.

– Я ведь ему объяснил, что должен лететь домой, что это деньги на перелет.

– А его это беспокоит?! – она гневно тряхнула головой, отмахивая рыжие прядки с лица. – Саймон, он знаешь кто? Я говорила, кто он.

Тед ничего не ответил. Глядел в окно, на кусты, в которых свистела какая-то птица, на зеленые лужайки кампуса, где прямо в траве сидели студенты. Идиллический пейзаж показался вдруг до тошноты противным.

– А ты не можешь ему сказать, что саойрийская диаспора его изувечит, если он не вернет деньги? Ну, знаешь, дикие первопроходцы, жестокие нравы фронтира…

Лицо Тедди просветлело, но он тут же покачал головой.

– Нет никакой диаспоры, и он это знает. Сколько нас здесь? – два актера, кучка спортсменов и штат посольства.

– Кстати, в посольстве тебе не помогут?

– Нет.

Ага, еще бы спросила про брата и маму с папой. Другая культурная особенность Саойре – «кто запутал шланги, тот и распутывает».