Настоящая любовь (сборник)
Шрифт:
— Доброе утро, Кристина!
— Доброе утро, Грег! А я думала, ты уже на складе, разгребаешь мусор.
— Как говаривала моя бабушка, не все сразу, а по очереди! — отбил пас Грегори. — Во-первых, хочу выразить тебе благодарность за…
— Не продолжай, — оборвала его Кристина. — Услуга за услугу, как говорится. Плата вперед…
— Это ты так считаешь, а миссис Оделл убеждена, что ты любишь меня без памяти, и, стало быть, я — замечательный, необыкновенный, словом, достойнейший из достойных.
Господи, и сказать-то в ответ нечего! Ну что бы
Заяви, что не любишь, не любила, и пусть убирается! — посоветовал внутренний голос.
Сказать — не сказать… Кристина задумалась.
Вот так-то! — усмехнулся внутренний голос. Сомневаешься, значит, чуточку любишь!
Грег прервал затянувшуюся паузу:
— Возьми коробку! Доналд попросил завезти, раз уж мне по пути.
— А что там?
— Твоя матушка скупила весь ассортимент пирожных в кондитерской, обслуживающей свадьбы. Разумная женщина! Выбери образцы, какие тебе по душе, а она загодя закажет.
Кристина покачала головой.
— Мама, по-моему, всякий разум потеряла… Ей-богу, она меня с ума сведет с этой свадьбой!
Грег пожал плечами.
— Доналд просил передать, что ему нравятся желтые — те, что с лимоном…
— Я маме то же самое сказала, а она против. Этот вариант, по ее словам, «маловыразительный».
— А я считаю, что в самый раз…
Кристина внимательно посмотрела на Грега. Он сделал вид, будто не заметил ее взгляда. Заглянув в коробку, расплылся в улыбке:
— Закажите морковные, будет что надо! Ты же как-никак вегетарианка…
Кристина поморщилась.
— Ой, нет! — воскликнула она. — Доналд терпеть не может сметанный крем. Ладно, оставим эту тему. Время еще есть, я подумаю.
— Подумай, — с готовностью подхватил Грег, — время еще есть. — Он заметил молоток на приступке. — А ты что это, плотничала?
— Да вот, хлопнула дверью, и филенка отвалилась. Пришлось заниматься починкой.
— Плохи дела…
— А что, собственно, в этом плохого? Починила же…
— Когда что-то ломается, починку производить не следует. От негодной вещи надо сразу избавляться, а взамен приобретать новую.
— Папа тоже так говорит. Он вообще считает, что мой дом — развалюха. То одно ломается, то другое… Папа хочет, чтобы я переехала в новый дом, который присмотрел для нас Доналд.
— Где же это?
— В Дубовой роще.
— Чудовищный район, на мой взгляд. Уж лучше здесь остаться!
— Доналду отсюда до его офиса далековато. А я не представляю себе жизни без своего сада. Взгляни, какой у меня ухоженный участок. И вообще, я хочу выращивать цветы и декоративный кустарник на продажу.
— Дельно! Уверен, тебя ждет успех на этом поприще.
— А папа так не считает. Зачем копаться в земле у себя в саду, если на фирме я и так вся в цветах, кустарнике и саженцах? Это он так говорит… Он ведь не знает, что моя начальница — ее зовут Линда — постоянно нарушает трудовой договор.
— Вот как? Каким же это образом?
— Как только получает заказ на приведение в порядок какой-нибудь чахлой лужайки, сразу посылает меня.
Грег глубокомысленно покачал головой, выразив таким образом свое сочувствие.
— А мама то и дело твердит, что я обязана научиться подчиняться, потому что тот, кто этого не добивается, не научится и другими руководить. А я вовсе не хочу руководить! Вот…
— Хочешь выращивать цветы на продажу?
— Ну, в общем… Если возникнет необходимость, отчего же и не выращивать, правда? А Доналд говорит, что у меня времени на все это не останется, когда у нас появятся дети.
— Заманчивая перспектива! — заметил Грег не без сарказма. — Слушай, а при каких обстоятельствах ты со своим Доналдом познакомилась? Наверняка какая-нибудь романтическая история.
— Никакой романтики, — усмехнулась Кристина. — Просто папе не однажды приходилось сталкиваться с ним по долгу службы. И всякий раз он поражался деловой хватке и профессионализму Доналда. Дальше — больше… Папа помог ему открыть юридическую контору в центре города, стал посылать к нему клиентов. А спустя какое-то время познакомил нас, потому что проникся к Доналду отеческой привязанностью. Доналд для него как сын…
— Твоего отца понять можно, — произнес Грег с неподдельной искренностью. — Доналд несомненно порядочный человек.
— Да, это так, — согласилась Кристина. — Он хороший.
— Ну, мне пора! — сказал Грег и, попрощавшись с Кристиной, уехал.
Лиловые ирисы — семь дюжин горшков! — первое, что увидела Кристина, когда пришла на следующее утро на работу.
— Господи, что же это такое? — воскликнула она, не обращаясь ни к кому конкретно.
Вопиющее разгильдяйство! — бушевала она. Вот бланк ее заказа. Шесть дюжин горшков флоксов лилового оттенка. Для оформления лужайки вокруг «Чайной» — кафе на открытом воздухе — нужны именно флоксы с их роскошными шапками, никак не ирисы! Когда неделю назад она разговаривала по телефону с поставщиком, то прямо так и сказала. Но он принялся нахваливать ей эти самые ирисы, от которых, судя по его словам, отказался какой-то другой заказчик. А когда она ответила категорическим отказом, все-таки отгрузил на адрес ее фирмы эти злосчастные цветы, и, между прочим, не шесть дюжин горшков, а семь. Безобразие! Наверняка решил, раз уж товар на месте, вряд ли от него откажутся. Ну это еще как сказать!
Кристина сунула заказ-наряд в карман брюк и, преисполненная решимости, зашагала по гравийно-песчаной дорожке к себе в офис, расположенный в дальнем конце оранжереи.
Хватит с нее! Отчего никто с ней не считается? Каждый норовит, условно говоря, обойти ее на повороте, навязать свое решение той или иной проблемы. А все почему? Да потому что она размазня. Разве нет?
Да! — встрепенулся внутренний голос. Ты, Кристина Клейн, та еще рохля… Жертвенная очень!.. Говоришь неопределенное «да», когда следует сказать твердое «нет». Зачем? Кому это нужно?