Настоящая любовь
Шрифт:
Хотелось бы сказать, что я оказалась права насчет ребенка, но я так никогда и не узнала всей правды, мне Венди ничего не сказала. Однако я действительно обнаружила кое-что ужасное в их браке, и это меня здорово удивило, ведь я всегда считала, что они счастливы. Разумеется, единственный способ узнать о том, что действительно происходит в чужом браке, — это поговорить и с мужем и с женой, пока они пребывают в процессе расставания. Здесь возникает своеобразное окно — неделя, может быть, две, — когда люди готовы рассказать все вам, да и любому постороннему. Я полагаю,
— Поверь, не должно быть такого — ты прикладываешь массу усилий, чтобы твой партнер просто испытал оргазм, — заявил Даррен Тому через два дня после того, как Венди наконец ушла от него. Он сидел у нас в квартире и напивался. — Это похоже на создание атомной бомбы, — продолжал он. — Я с головой ухожу в работу: пытаюсь соединить желтый проводок с красным, вожусь со спусковым механизмом, одновременно стараюсь вспомнить в точности, что же именно я сделал в прошлый раз, чтобы она взорвалась. А в ответ? Она, конечно, взрывается… Примерно в четырех случаях из десяти.
— Дело дошло до того, что я предпочитала почитать на ночь, — призналась мне Венди за ленчем на той же неделе. — И это необязательно должна была быть хорошая книга.
— Мне даже не нравятся большие сиськи, — сказал Даррен.
— Я все время пытаюсь убедить себя, что секс — это еще не все, — продолжала Венди.
— Я скучаю по ней, — пьяно поведал Даррен. — Я люблю ее.
— Не думаю, что вообще любила его когда-нибудь, — заявила Венди, вонзая вилку в салат.
— Что ты хочешь этим сказать? Что значит «никогда не любила его»? — возразила я ей. — Ты вышла за него замуж. Ты должна была любить его.
— Теперь, когда задумываюсь об этом, — ответила Венди, — мне кажется, что и до свадьбы я не любила его.
— Может быть, ты просто не любишь его больше, — предположила я. — Может быть, раньше ты любила его, а в какой-то момент разлюбила.
— Нет, — сказала Венди. — Я помню, как в ночь перед нашей свадьбой я лежала и думала: «Я не люблю этого мужчину».
— Ты и вправду так думала? — спросила я.
Венди утвердительно кивнула головой.
— Только тогда было уже слишком поздно. А потом мы поженились. Вот тогда стало поздно по-настоящему. Как-то раз, недавно, в мой кабинет вошла секретарша и сказала, что разводится. Ничего себе! Не успела она выйти замуж, как уже разводится! Пока она стояла передо мной и всхлипывала, пытаясь успокоиться, и просила меня дать еще несколько дней на устройство своих дел, надо мной словно разошлись тучи и все встало на свои места.
В тот вечер, придя домой, я рассказала Тому о ленче с Венди. Он сидел за кухонным столом, листая журнал «Сайенти-фик Америкэн», а я готовила цыпленка под лимонным соусом и вываливала ему на голову свои теории. Может быть, беременность вызвала у Венди воспоминания о том, как мать бросила ее совсем маленькой, заявила я ему, и, вместо того чтобы разобраться
— Ничего не понимаю, — признался Том. — Ты все еще думаешь, что это был ребенок не от Даррена?
— Я больше ни в чем не уверена, — ответила я. — Думаю, на самом деле не важно, чей это был ребенок. Даже если Даррена, я совершенно уверена, что здесь кроется еще какая-то тайна, прячется кто-то третий…
— Ты всегда думаешь, что есть кто-то еще, — сказал Том.
— Я знаю, — отозвалась я, — но говорю так не поэтому.
— Тогда почему же ты так говоришь?
— Потому что Венди слишком счастлива, чтобы здесь не было кого-то третьего.
— Может быть, это похоже на то, что ты чувствуешь, когда вырвала наконец больной зуб, — сказал Том. — Может быть, поэтому она так счастлива.
Я целую минуту раздумывала над его словами.
— Может быть, это не настоящий роман. Может быть, это просто мысль о ком-нибудь.
— Всегда есть мысли о ком-нибудь еще, — сказал Том.
— Нет, необязательно, — возразила я.
— Есть, и всегда, — настаивал Том.
— У меня нет, — сказала я. — А почему ты так говоришь? У тебя есть мысли о ком-нибудь еще?
Том молча смотрел на меня.
— Нормально, если у тебя такие мысли есть, — сказала я. — Мне просто хочется знать.
— Не кажется ли вам, мисс Алисон Хопкинс, что это несколько фантастично — полагать, будто вы являетесь настолько полным средоточием всех достоинств всех женщин всего мира, что у меня никогда не появятся мысли о ком-нибудь еще? — сказал Том.
Я ничего не ответила.
— В том, что такие мысли появляются, нет никаких проблем, — продолжал Том. — Проблема появляется тогда, когда ты начинаешь воплощать мысли в жизнь.
— Скажи мне одну вещь, — попросила я, намазывая цыпленка соусом. — Мы говорим о Кейт Пирс?
Том демонстративно вздохнул.
— Просто скажи «да» или «нет».
— Алисон.
— Потому что если это мысли о ней, то у нас проблема.
— У нас нет никаких проблем, — ответил Том.
— Вот и хорошо.
Я почти горжусь собой, вспоминая подобные моменты. По крайней мере, мне удалось не выставить себя полной дурой. И потом, удалось не блуждать в потемках. Разумеется, после ухода Тома Ларри, муж Бонни, спросил у меня, были ли у меня какие-нибудь подозрения. Я сказала ему, что ничего не подозревала, но это была ложь: в квартире осталась масса улик. В конце концов я нашла их все, и каждая следующая злила и раздражала меня сильнее предыдущей. Я злилась, что не обнаружила их раньше, до того как Том ушел. Нужно было бы мне как-нибудь поприветствовать его у входной двери с дюжиной счетов по кредитной карточке, уличающих в преступных расходах, и потребовать объяснений. Это было бы ужасно, поймите меня правильно, но, по крайней мере, я ощущала бы себя не полной дурой. Не думаю, что это могло компенсировать чувство, что меня предали, обманули и бросили, но все же было бы лучше, чем ничего.