Настоящее напряженное
Шрифт:
Они рассказали нам, как джоалийцы заставляли их ходить строем, и я предложил всем потренироваться. Ребята Поворчали, конечно, но ведь я – пришелец и всегда мог настоять на своем. Через два или три дня в Соналби прибыл королевский посланник. Он обратился к старшим воинам, и в конце концов они вызвали нас. Мы промаршировали перед ними фалангой, и они чуть не упали, увидев это.
Алиса хихикнула, хотя и несколько натянуто.
– Так, значит, тебя выбрали генералом?
– Разумеется. Мой отряд проголосовал за меня единогласно, и мы обошли старших по голосам. Половина из них уже
Машина несколько раз чихнула. Мотор заглох, потом неожиданно снова зарычал. Все перевели дух.
– Рассказывай дальше! – потребовала Алиса.
– Боже! Все это не так интересно, как кажется! Наг – довольно большой город, по меркам Вейлов, конечно. Ну, не как Джоал или Тарг, но не меньше Сусса. Мы бы назвали это средним рыночным городком. Там я впервые познакомился с наследником трона, принцем Златорыбом.
– Сочиняешь!
– Вовсе нет. Ей-богу! Ну, на самом деле его имя произносилось скорее как «Злабориб», но я про себя всегда называл его Златорыбом. Он был старшим сыном королевы, и его полное имя – Злабориб Воевода. Ему было, кажется, около тридцати, и он один из самых высоких мужчин в Нагленде. Он был богат, имел трех наложниц сумасшедшей красоты, и ему предстояло унаследовать трон. Чего еще желать мужчине?
– Играть на губной гармошке? – раздраженно буркнул Смедли.
– Я же говорил, что вам не захочется слушать.
– Еще как хочется! – возразила Алиса. – Так что с этим Златорыбом?
– Он был совершенно несчастен! Во-первых, он отличался ростом, но при этом был пузат, как груша. И еще…
Машина чихнула и замедлила ход. Мотор заглох.
Джинджер повернул к тротуару, и она, шипя и щелкая, остановилась как раз под фонарем.
– Черт побери! – произнесла Алиса.
Джинджер устало опустил голову на руль. Он сидел так с минуту, потом обернулся:
– Есть какие-нибудь предложения?
– Может, она просто перегрелась? – предположил Смедли. – Дадим ей остыть минут пять, а потом снова попробуем завести. – Будь у них инструменты, он мог бы что-нибудь сделать или хотя бы показать Экзетеру, как что-нибудь сделать… Но инструментов у них не было.
Мимо прогромыхал грузовик.
– Здесь нельзя останавливаться, – сказала Алиса; голос ее чуть дрожал.
– И я не думаю, чтобы автобусы уже ходили. Как объяснить кровь на твоей шинели, Эдвард? Или на твоих штанах, Джулиан?
– Или почему я в пижаме, – добавил Эдвард. – Ладно, эта колымага потрудилась очень неплохо.
– Но не до конца! – Теперь она уже не скрывала панических ноток в голосе.
– А как насчет такси?
– В это время суток? На такой окраине? И что делать с кровью?
– Я же только предложил!
– Может, позвонить в Королевский автомобильный клуб? – высказал предложение Смедли.
– Не говорите вздор! У нас нет документов!
Некоторое время они сидели в мрачном молчании.
Смедли физически ощущал горечь поражения. Так близко и так далеко от цели! Скоро взойдет солнце, и
Грузовики с грохотом проезжали в обоих направлениях. Пешеходов пока не было, но столица просыпается рано. Ковент-Гарден наверняка уже кишит народом, и Биллингсгейт тоже.
Смедли застыл. Должно быть, это ему мерещится. Этот звук… это не только шум машин. Нет, точно! Или в придачу к прочим умственным вывихам у него еще и слуховые галлюцинации?
– Что за шум? – спросил Экзетер.
– Ах, нет! – выдохнула Алиса. – Смотрите!
Полисмен как раз миновал светлое пятно под соседним фонарем. Он направлялся в их сторону спокойной, неторопливой походкой бобби при исполнении.
– У меня с собой нет прав! – застонал Джинджер.
– У меня вообще ничего нет, – буркнул Экзетер. – Он может арестовать меня как дезертира?
– Джулиан! – торопливо заговорила Алиса. – Вы в отпуске по ранению, и мы везем вас к нам домой в…
– Я не получил еще выписки из госпиталя, и почему в четыре утра, а у Экзетера вообще нет бумаг, и кровь…
Этому не было никаких убедительных объяснений! Никто ему не ответил. Они беспомощно смотрели, как судьба неумолимо приближается к ним по мостовой. В высоком шлеме полицейский казался восьми футов роста. Чтобы заглянуть к ним в окошко, ему пришлось бы нагнуться.
Что он и сделал.
– Доброе утро, офицер! – произнес Джинджер в своей безукоризненной кембриджской манере.
Пауза.
– Доброе утро, сэр.
– Этот чертов старый мотор перегрелся, видите ли. Мы просто ждем, пока он остынет, а потом поедем дальше.
Пауза.
– Цель вашей поездки в столь ранний час, сэр? – Коп покосился на троих пассажиров в салоне. Он не посветил на них своим фонариком – пока.
– Э-э… – Джинджер на секунду задумался.
15
– Э-э… – повторил Джинджер.
Смедли чувствовал, как дрожит Алиса. А может, это дрожал он сам.
«Черт, неужели никто ничего не придумает?»
– Ну, сэр? – произнес глас закона. В руке у бобби появилась записная книжка.
– Ну, дело в том… – сказал Джинджер и замолчал.
– Увольнение по ранению! – громко объявил Смедли и подался вперед, чтобы помахать своими бумагами перед носом у полисмена.
Закон заподозрил неладное.
– Минуточку, сэр. Сначала не покажете ли вы, сэр, свои водительские права?
Джинджер тянул время.
– Ну, по правде говоря, офицер…
Ночь позади машины расцвела огнем. Примерно в двухстах ярдах от них осел на колени и обвалился на улицу дом. Машина ощутимо подпрыгнула. По крыше и окнам забарабанили камешки. Полисмен исчез. Не успел стихнуть грохот, как послышался новый… и новый… и новый… со всех сторон. Осколки стекла летели смертоносным дождем.
– Выходите! – крикнул Эдвард, пытаясь отворить дверцу.
– Ложись! – рявкнул Смедли. Все подскочили – такой властности в его голосе они еще не слыхали. – Здесь не опаснее, чем везде. Там летит стекло.