Настоящее сокровище
Шрифт:
«Если с этих шотландцев снять налет современных манер и привычек, они окажутся совершенно нецивилизованными людьми, варварами, — подумала она. — Такие люди могут быть безжалостны. Они пойдут на все, чтобы получить желаемое».
Тори, возможно, этого не понимает.
Но только не она, Элис Фрэйзер.
Ее клан, могущественный клан отважных Фрэйзеров сыграл значительную роль в истории Шотландии. Они воевали в рядах Брюса и многие из них сложили головы в Каллоденской битве, потом они сформировали
Тот, кому была дорога его жизнь, никогда не осмелился бы скрестить шпагу с Фрэйзером.
Элис выступила из-за декоративной арки и будто случайно столкнулась с парочкой ньюпортских сплетниц.
— Миссис Ван Аллен. Мисс Олбрайт. — Она приветствовала каждую в соответствии с их положением и вручила им пригласительные карточки. — Виктория ждет своих гостей в Большом зале для традиционного прощания. Не соблаговолите ли пройти туда, леди?
— С удовольствием, мисс Фрэйзер.
Немного времени спустя по мраморным коридорам Сторм-Пойнта разнесся многоголосый хор голосов, исполнявший «Счастье прежних дней».
Слова этой старой песни написал Роберт Берне:
Забыть ли старую любовь И не грустить о ней? Забыть ли старую любовь И дружбу прежних дней?
Глава 6
— А куда все подевались? — не удержался и все-таки спросил Митчелл. От ворот поместья до самого дома ему не встретилось ни души.
— Все еще спят.
Это объясняло, почему Тори открыла ему дверь сама. По правде говоря, Митчелл ожидал увидеть дворецкого и потому слегка опешил, увидев перед собой прелестное лицо Виктории Сторм.
Эта женщина постоянно преподносила ему сюрпризы. Это привлекало его и одновременно сердило.
Безмятежный вид Тори говорил о том, что она встала уже давно. Митчелл же спрыгнул с кровати всего полчаса назад и помчался на встречу, не успев даже выпить своего любимого кофе.
— А вы, значит, нет, — заметил он.
— Что нет? — дружелюбно спросила она, отступая в сторону и приглашая его войти. После чего закрыла за ним дверь.
— Уже не спите.
— Я привыкла рано вставать, — услышал он в ответ.
Этим утром на ней были черные шелковые брюки, розовая кашемировая туника и черные плетеные сандалии, кожаные ремешки которых обвивали стройные лодыжки.
Просто, стильно, шикарно.
Красивые лодыжки, подумал он.
Ногти ее были покрыты бледно-розовым лаком, на шее висела длинная золотая цепочка со старинным медальоном.
При ярком свете дня ее волосы, стянутые в хвост шелковой розовой лентой, казались абсолютно красными. На лице девушки он не заметил никакой косметики, за исключением тонкого слоя розовой помады на губах. Сейчас она выглядела еще более юной и прекрасной —
Митчелл вспомнил слова миссис Ван Аллен, сказанные ею в тот момент, когда Тори появилась на парадной лестнице. Эта старая карга удивлялась пристрастию рыжих женщин к розовому цвету.
А вот он предпочитал Тори в розовом.
— Разве ваши слуги не привыкли рано вставать? — произнес он вслух давно крутившийся у него в голове вопрос.
— Обычно они встают с рассветом. — Тори сделала короткую паузу. — Но я всегда даю им на следующее утро выспаться.
— На следующее утро? — Без обычной порции кофеина его голова отказывалась работать.
Должно быть, все-таки сказывается разница в часовых поясах. Или недосыпание.
Но как бы там ни было, сейчас он отдал бы все что угодно за одну-единственную чашку крепкого черного кофе.
— На следующее утро после бала, — ответила Тори. — На них ложится основная тяжесть по подготовке и проведению бала, и они отправляются спать лишь под утро.
— А во сколько сегодня легли вы? — Он надеялся, что его вопрос не покажется ей слишком бесцеремонным, ибо бесцеремонность была не в его стиле.
— В половине седьмого.
Он взглянул на часы. Одиннадцать.
— У вас была короткая ночь.
— Да, у меня была короткая ночь.
— Это вам, — вспомнил вдруг Митчелл и вручил ей огромную коробку, перевязанную розовой лентой.
Ее глаза зажглись радостью.
— Мне?
— Вам.
Тори положила коробку на антикварный позолоченный столик и быстро распаковала ее.
— Ах, какие длинные стебли! — воскликнула она, увидев роскошные розовые розы. — Это мой любимый цвет.
— Я рад.
— А как вы догадались?
— Не знаю. — Он выбрал их по наитию.
Тори наклонилась и вдохнула свежий сладкий запах.
— Почему вы решили сделать мне подарок?
— Французы называют это douceur.
— Дар в знак примирения, — быстро перевела она и посмотрела на него. — А разве мы ссорились?
— Нет. Пока нет.
Она засмеялась, и звук ее смеха напомнил ему мелодичный перезвон колокольчиков, задетых легким ветерком.
— Вы считаете, мы можем поссориться? Он от души надеялся, что этого не случится.
— Ах-х, — сказала Тори, протянув междометие втрое дольше положенного. — По-моему, эти розы ждут не дождутся, чтобы стать douceur.
Она помолчала немного.
— Видимо, вы предполагаете, что мы поссоримся из-за вашей истории. Вы боитесь, что она не понравится мне. — Тори собрала обрывки упаковки и повернулась к нему: — Пойдемте поставим цветы в воду.
— А куда нужно идти?
— На кухню.
— О-о, туда дорогу я знаю. Тори опять засмеялась.
— А как чувствует себя Маккламфа?