Настоящие, или У страсти на поводу
Шрифт:
«Ох, Ивар, я так соскучилась».
Мы не виделись больше года. С того самого вечера в тени раскидистого дуба у обрыва. Короткие немногочисленные записки лишь теребили душу, вызывая в сердце глухую тоску и безнадёжность. Мне казалось, что выдержать разлуку уже невозможно, но день сменялся днём, а я всё ждала своего любимого.
«Скоро, очень скоро…»
— Я требую извинений! — крик кузины заставил меня дёрнуться и сморщиться от нового приступа головной боли.
На воздух захотелось еще больше.
— Элодия, сбавь тон.
— Да
Вот что положение делает. Родилась в семье барона, за которого сестре отца посчастливилось выйти замуж, и нос к верху задирает. А то, что у барона, кроме титула, денег почти нет, её не касается. Элодия с рождения привыкла к самому лучшему: ткани, ленты, рюши и даже фреольское кружево, которое в Изгаре стоило раз в десять дороже, чем в других местах. Даже сейчас вырядилась, надела любимое платье из тонкого батиста светло-желтого цвета с рукавами-фонариками и вышитыми по подолу белоснежными розами. Интересно, она когда-нибудь задумывалась о том, что своими запросами довела отца до банкротства?
Когда неделю назад тетушка, краснея и сбиваясь, просила у меня деньги в долг, я знала, на что она просит. Знала, но дала. Я не могла ей отказать. А деньги… Деньги ничто по сравнению с той благодарностью, которую я испытывала к сестре отца. Ведь это именно она меня вырастила после смерти матери. В конце концов, я больше двадцати лет прожила в бедности, могу и перетерпеть.
— Использую искру и узнаешь, — тихо, но весьма зловеще, ответила ей.
Светлое личико с безупречной молочной кожей стало еще бледней, в серых глазах промелькнул страх.
— Ты не посмеешь. Я всё расскажу.
— Рассказывай. Зато я проведу последние часы пути в тишине и спокойствии.
— А я скажу, что ты всё врёшь, — поддержала меня Делайн.
— Вот видишь? — кузина вновь повернулась к матери. Огромная слезинка медленно скатилась по щеке. — Видишь, как они. Ведь я же пошла навстречу, хотела мира, а они…
Девушка аккуратно приложила кружевной платочек к глазу и тихо всхлипнула.
Я свои вечно теряла и давно уже разучилась ими пользоваться. Какая разница, истинной леди мне не быть, а там в горах, кишащих злобными гуи, умение пользоваться платочками мне точно не пригодится.
— Тётя, — многозначительно протянула я, напоминая, что моё терпение не безгранично и как бы сильно я её ни любила, всему есть граница.
— Девочки, мои дорогие, я вас очень прошу, не надо ссориться. Мы же почти приехали, — в отчаянье произнесла тётушка, а посмотрела на меня. — Элодия. Айола.
Я же самая старшая и умная, значит должна отступить.
— Предлагаю подуться каждый в своём углу. Разрешаю мысленно посылать в мою сторону проклятья.
«Всё равно силы не имеют. В отличие от моих».
К концу пути тишина в карете достигла своего пика.
— Приехали, госпожи, — заявил кучер, тощий небритый мужичок с засаленными волосами, открывая перед нами дверь.
Пахло от него тоже не очень приятно — луком и рыбой, а взгляд
— Благодарю, — быстро спускаясь, произнесла я и огляделась.
Никогда не была в Сангориа. Но, благодаря тому, что почтовые дилижансы останавливались на окраине Илгара, я могла оценить всю красоту столицы с яркими желтыми крышами, невысокими домами из красного кирпича, глина для которого добывалась только в Сангориа, и огромным количеством зелени.
Наши сундуки горкой сложили на пыльной земле, и мы кучкой столпись рядом.
— Ну и где? — не выдержала Элодия. — Где наш встречающий?
— Сейчас, — ответила ей и быстро огляделась.
Селины или её супруга не наблюдалась. Слуг в сине-золотой ливрее Архольдов тоже. Не могла подруга забыть о моём приезде. Никак не могла.
— И что делать? — капризно заныла кузина и даже притопнула ногой, вызывая новое облачко пыли. — Ты же сказала…
— Я помню, что сказала.
— Госпожа Айола Белфор? — негромко поинтересовался кто-то за моей спиной.
Одновременно с этим Элодия охнула и принялась интенсивно обмахиваться веером, а тётушка испугано затряслась. Даже обычно невозмутимая Делайн впечатлилась, застыв с приоткрытым ртом.
Я сразу поняла, кто за нами явился, стоило только услышать этот холодный, высокомерный тон, и, сжав кулаки, медленно повернулась.
— Лорд Леонард Торнтон.
Я познакомилась с ним пять лет назад, когда в первый и последний раз приехала в гости в родовое имение своей лучшей подруги Селины Торнтон. Дело было в декабре, сразу после праздника зимнего солнцестояния. Каникулы длились целых две недели, и студенты могли навестить своих родных. Если это, конечно, было возможно.
Мы, жители Северного княжества Изгар, расположенного на самом краю материка в окружении неприступных гор, этого сделать не могли. В Изгар можно было попасть лишь по длинному, извилистому перевалу, который всю зиму был закрыт для путников из-за опасности схода лавин. Только отчаянные смельчаки решались на такое безумие. Портала из Академии не было, хотя маги обещали в ближайшие десять лет настроить и открыть путь. Поэтому мне предстояло провести все каникулы в общежитии совершенно одной.
Но в тот год Селина меня всё-таки уговорила. В первый и последний раз.
Я, конечно, очень любила подругу и ради неё готова была на многое, но терпеть такое отношение просто невыносимо.
Как девушка из древнего рода Белфор, я с рождения обучалась правилам придворного этикета, умела красиво приседать в реверансе, жеманно улыбаться, в совершенстве знала игру веера, отлично танцевала, играла на трёх инструментах, вышивала гладью и ткала гобелены на специальных станках. Денег у нас было мало, поэтому моим воспитанием занималась мама. А когда её не стало, то эта обязанность легла на плечи тёти Полин.