Настоящие индейцы
Шрифт:
Я никогда в жизни не носила короткую стрижку. В раннем детстве мне не разрешала стричься мама – она мечтала, чтобы ее доченька была хорошенькой куколкой, а какая же куколка без длинных локонов? Потом я решила стать офицером, но – в разведке. Я грезила подвигами нелегалов. А у нелегалов, между прочим, есть особые требования. Если в тактической разведке длинные кудри только мешают, то в специальной ты зависишь от моды страны, для которой готовишься. Меня учили на Эльдорадо. А в этой культуре, выросшей из латиноамериканских диктатур и патриархальной морали, коротко стриженная женщина привлекает внимание не хуже рекламного щита десять на десять
Можно удивляться, можно ужасаться этим причудам. Да. Когда ты дома и не собираешься там жить. А если ты разведчик-нелегал и твоя задача – раствориться в толпе, – ты должна принять для себя все глупые и дурацкие правила. Поэтому я с шести лет позволяла только подравнивать волосы. В университет я поступала с косой до талии. Потом я все же немного укоротила кудри и отрезала челочку – но такая мода считалась в Эльдорадо самой подходящей для простой девчонки моего возраста.
После армии я не стриглась уже потому, что волосы стали символом моей стойкости. Я работала на Большом Йорке, где на уход за кудрями уходила вся зарплата. Но я отказывалась жить по общим правилам. Мне не нужно было притворяться и прогибаться. Мне нужно было выстоять. И у меня хватило терпения до того дня, как мы встретились с Августом.
Август никогда не выставлял мне требований к внешности. Его все устраивало. Но я чувствовала, что длинные волосы ему нравятся. Он и сам носил довольно длинные – чуть ниже плеч, – потому что с таким каракулем, как у него, легче всего справиться при достаточной длине.
А месяц назад я испытала лютое желание изменить себя. Отрезать эти чертовы волосы вместе с прошлым, которое причиняло мне только боль. Сдержалась. Не хотела, чтобы кто-то углядел в моем поступке истерику.
Сейчас я стояла на широком тротуаре перед салоном красоты. И думала: мне больше никогда не доведется работать нелегалом в Эльдорадо. Мне даже в поле делать нечего, увы. Как ни печально, но нельзя исключать, что Август прав. Моя ценность как разведчика-практика близка к нулю. То, чем я занимаюсь сейчас, – это работа даже не оперативника, а следователя. А в разведке я могу служить только инструктором или штабистом. Жаль, но моя психика испорчена безвозвратно. Что и показала последняя экспедиция – на Дивайн. Я справилась со своей задачей, но не справилась с собственными нервами. А это равнозначно провалу. И то, что внешность для меня стала значимой, что любое серьезное изменение обрело статус символического действия – тоже симптомчик.
Плохой симптомчик, между нами.
Я шагнула в гостеприимно распахнутые двери салона.
– Когда вы в последний раз стриглись коротко?
Мне понравился мастер. Сразу. Он долго щупал мои распущенные и расчесанные волосы, взвешивал их на ладони, потом отрезал маленький кусочек и положил в анализатор.
– Никогда.
– Вообще?
– Да.
– То есть вы не знаете, насколько сильно вьются ваши волосы. Ведь они всю жизнь отвисали под своим весом.
– У меня была челка.
– Челка не показатель. Тогда
– Но я хочу коротко!
– Понимаю. Они и будут казаться короткими. А если отрезать так, как вы хотите, то они встанут дыбом сверху и с боков. Лучше уж тогда стрижку из разряда «под мальчика» – спортивную, мужскую или военную.
Нет, к такому я еще не была готова. Поэтому согласилась.
– У вас отличные волосы, – заметил мастер. – Натуральные волосы такой длины дорого стоят. Не желаете продать?
– Нет. Желаю, чтобы все отрезанное уничтожили при мне. Не вынесу, если мои волосы будет кто-то донашивать.
Мастер взял ножницы. Я закрыла глаза.
На чип пришел вызов. Как всегда, не дадут мне побалдеть у стилиста… Посмотрела. Ладно, простим. Август наверняка скажет что-нибудь важное.
Он прислал два текстовых сообщения. «Все получил. Отличная работа. Гонорар могу перечислить сразу. Надеюсь, не откажешься». О-о, как это мило. Ответила: «Не откажусь». А второе сообщение будило любопытство. «В четырнадцать двадцать по федеральному прибывает транзитный военный курьер. Для тебя есть пакет из министерства. Стоянка двадцать пять минут, тебе надо подняться на борт».
Мои волосы тихо шелестели, опадая на пол. Я поглядывала одним глазом в зеркало. То, что я там видела, меня удивляло. Это была не я. По-своему привлекательная девчонка, но не я. Ладно, до прибытия курьера еще четыре часа. Успею усугубить.
– Что дальше? – спросил мастер, закончив стричь.
– Подсушите. Я хочу видеть, как буду выглядеть без ухода.
Получилась шапочка. Действительно, волосы смотрелись сильно короче, чем были на самом деле.
– Длину оставим?
– Пожалуй.
– Состриженные волосы уничтожать?
– Да, сейчас.
Мастер собрал их с пола и погрузил в термобачок.
– И покрасьте меня.
– Цвет?
– Русый. Посветлее. Что-нибудь а-ля Сибирь.
В конце концов, по фальшивому чипу я немка. Имею право побыть блондинкой. И наплевать, что мне светлые тона не идут. Может, с длинными не идут.
В свободное кресло рядом привели клиента-мужчину. Я лениво повернула голову и встретилась взглядом с Николаем Фомичевым, лицензированным хилирским провидцем с Таниры.
Вот кого не ожидала увидеть!
– Делла Берг? – неуверенно спросил он. – Боже мой, какая встреча!
– Могу ответить тем же. Кого-кого, а вас тут ожидать нельзя было.
Он смущенно хохотнул.
– Вы не поверите. Это такое удивительное стечение обстоятельств. Представьте себе, я вхожу в состав экспедиции, чья цель – изучение пространственной аномалии в секторе Саттанга. Но знаете, что самое невероятное? Проект финансирует Куашнара!
– Невероятно, – согласилась я.
– Разумеется, все формальности соблюдены. Есть все разрешения, заключены все договоренности. Все совершенно законно. Иначе бы нам не позволили дожидаться корабля здесь, рядом с военной базой.
– Но как вы попали в состав экспедиции? Вы же провидец!
– Да. Я оказался единственным в мире хилирским провидцем, который может похвастаться академическим образованием. Я же физик. И никогда не терял связей с научным сообществом. Да что уж там… Свою порцию излучения, изменившую мои мозги, я получил не на Хилире, а прямо в лаборатории и случайно. Хотя, конечно, когда я взял лицензию провидца, моя репутация понесла серьезный урон… – он засмеялся. – Теперь мне придется реабилитироваться!