Настоящий английский детектив. Собрание лучших историй
Шрифт:
– А если я откажусь?
– В таком случае я снова исчезну, и никто не сумеет меня найти, пока Эмброуз не взойдет на плаху.
– Неужто вы такой негодяй, что всерьез предлагаете мне пойти на это? – громко воскликнула девушка.
– Если вы вздумаете поднять тревогу, – отозвался он, – клянусь Всевышним, вы пожалеете об этом! Настал мой черед, мисс! Больше я не позволю с собой играть! Отвечайте прямо – пойдете вы за меня – да или нет?
– Нет! – отчетливо, в полный голос произнесла Нейоми.
Я распахнул дверь кладовой и схватил Джона за руку. Он не страдал от нервного истощения, которое
Джон Джаго предстал перед мировым судом. Личность его была установлена.
Жизнь Эмброуза и Сайласа, разумеется, опасности больше не подвергалась, во всяком случае, если говорить о людском правосудии. Однако прежде чем братья смогли выйти из тюрьмы восстановленными в правах честных граждан, им пришлось переждать, пока будут соблюдены различные юридические проволочки и формальности.
В течение этого времени произошли события, о которых следует вкратце упомянуть, пока мое повествование еще не закончилось.
Мистер Мидоукрофт, разбитый испытаниями, которые ему пришлось вынести, скоропостижно скончался вследствие ревматической болезни сердца. К его завещанию было присовокуплено дополнительное распоряжение, убедившее меня в том, как права была Нейоми, когда говорила о влиянии мисс Мидоукрофт на него и о том, чего она добивалась, используя свое влияние. Мистер Мидоукрофт оставил сыновьям лишь пожизненную ренту. Безусловное право собственности на ферму он завещал сестре, с рекомендацией завещателя «выйти замуж за его лучшего и дражайшего друга, мистера Джона Джаго».
Вооружась завещанием, наследница Морвика отправила Нейоми оскорбительную записку, в которой указывалось, что получательница сего может более не рассчитывать на кров и стол. Мисс Мидоукрофт, следует здесь прибавить, упорно отказывалась верить, что Джон когда-либо предлагал Нейоми свои руку и сердце и даже угрожал ей, чему я сам был свидетель, если она не примет его предложения. Мисс Мидоукрофт обвинила нас – и меня, и Нейоми – в попытках из ненависти к этому «многострадальному человеку» опорочить Джона в ее, мисс Мидоукрофт, глазах и послала мне, так же как Нейоми, уведомление с просьбой покинуть дом.
Итак, в один прекрасный день двое изгнанников с чемоданами в руках встретились в холле.
– Нас обоих выставили, да, друг Лефрэнк? – с непередаваемо комической улыбкой сказала Нейоми. – Вы, я полагаю, теперь отправитесь домой, в Англию. Мне же придется самой зарабатывать себе на жизнь здесь, в Штатах. Видите ли, женщина в Америке вполне может отыскать себе работу, если ей есть у кого получить рекомендацию. Вопрос в том, где мне найти друга, который замолвит за меня словечко?
Тут уж я не упустил случая!
– Я могу предложить вам место.
Она ничего не заподозрила.
– Какая удача, сэр! – только и сказала она. – Где же это – на телеграфе или в галантерее?
В ответ
– Рабочее место – у моего камина; жалованье – любая вещь в пределах разумного, которую вам вздумается пожелать; а должность, Нейоми, если вы, конечно, не возражаете, – моей жены.
Больше мне нечего было прибавить, за исключением того, что много лет прошло с тех пор, как я произнес эти слова, а моя любовь к Нейоми ничуть не убавилась.
Через несколько месяцев после нашей свадьбы миссис Лефрэнк написала одной своей приятельнице в Нарраби, чтобы узнать, как идет жизнь на ферме. Та ответила ей, что Эмброуз и Сайлас уехали в Новую Зеландию и что мисс Мидоукрофт живет на Морвик-фарм в одиночестве. Джон Джаго отказался жениться на ней и снова исчез, никто не знает куда.
Несколько слов в заключение. Мысль написать этот небольшой рассказ посетила автора, когда ему попался на глаза отчет о судебном процессе, в действительности состоявшемся в начале текущего столетия в Соединенных Штатах. Отчет был опубликован под названием «Судебный процесс, признания и приговор, вынесенный Джесси и Стефену Бурнам по обвинению в убийстве Рассела Колвина, и последующее появление человека, которого считали убитым. Изложено достопочтенным Леонардом Саржентом, бывшим вице-губернатором штата Вермонт (Манчестер, Вермонт. Архивные материалы, 1873)». Не лишним будет заметить, в интересах недоверчивых читателей, что все «невероятные» события этой истории действительно имели место и были почерпнуты мною из вышеупомянутого отчета, между тем как подробности, которые «выглядят достоверными», в девяти случаях из десяти сочинены автором. – У. К.
Матиас Макдоннелл Бодкин
(1850–1933)
Убийство по доверенности
Ровно в два часа дня 12 июня Эрик Невилл, красивый молодой человек в белом фланелевом костюме, открыв стеклянную дверь прихожей, не спеша спустился по железной лестнице в великолепный, хоть и несколько по старинке разбитый сад особняка Беркли. Широкополая панама сидела на его иссиня-черных кудрях чуть набекрень: юноша совсем недавно предавался ленивому отдохновению, в то время как лодка скользила по тенистой реке, а единственным его компаньоном на этой прогулке была книга.
Позади особняка тянулась примерно на милю живая изгородь, вся в благоухании лепестков. Воздух, напоенный этим ароматом, проникал в настежь раскрытые из-за жары окна, как будто огромный дом с наслаждением дышал.
Молодой щеголь сошел с последней ступеньки лестницы и ступил на широкую, посыпанную гравием садовую дорожку. Неподалеку от него главный садовник хлопотал вокруг персиковых деревьев, и дымок его трубки висел в неподвижном стоящем воздухе, как легкий голубоватый туман. Поравнявшись с садовником, Эрик сделал просительный жест (говорить ему было лень), и тот молча потянулся за огромным персиком, который прятал свои румяные щеки от солнца в тени узких листьев, любовно сорвал его и бережно подал молодому человеку. Эрик содрал бархатистую янтарную кожицу, безжалостно превратив ее в лохмотья, и запустил свои великолепные зубы в сочную мякоть. Хлоп!