Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?
Шрифт:
Могу перекреститься: вылет из Внукова, автобус через дорогу, расписание висит. Пришел. Автобуса нет. Вернулся. Позвонил по «горячей» линии Мосгортранса. Назвал, как учили, маршрут, номер, ф.и.о. собственные, адрес, телефон, запасной аэродром, размер (говорят, имеет значение) — короче, все, что требуется, чтобы тебе ответили. Правильно. Никто не ответил.
Присылают через почтовый ящик приглашение зайти и заключить договор социального найма квартиры, имея при себе паспорта проживающего населения, документы на льготы, свидетельства о браке и о смерти.
«Во, — думаю, — как ребята работать стали, приглашают, чтобы мне на корявых больных подагрических ногах не
Запел, когда пришел в сельсовет, ах, простите, в тот отдел управы района Солнцево, где этот самый договор заключают.
Узкий и длинный коридор весь был забит страждущими обывателями. Моему удивлению не было предела. «Как, — думал я, — меня же пригласили, указали время, я потратился на копии документов, заставил жену заштопать носки, заклеил кроссовки, сменил белье на всякий случай, проглотил жвачку, чтоб без перегара, — и что?»
— А вы, — спрашиваю здоровенного дядьку в хвосте очереди, — договор заключать?
— Нет, я еще месяц назад документы сдал, теперь вот хочу получить обратно, уже подписанные. В тот раз также стоял, полтора часа.
Ни скамейки, ни табуретки, ни тем более стула не имелось в этой кишке коридора, слепой кишке отношения власти — по сути говенной районной власти — к своим подданным. А люди в очереди все больше пожилые, наверняка половина из них заслуженные, с наградами и регалиями, до которых девочкам за казенной дверью еще расти и расти. Но не они виноваты в этой вакханалии издевательства над людьми. Виноваты те, кто это все придумал, кто решил, что все сегодня можно, все сегодня льзя.
Короче, я повернулся и ушел. Если им нужен договор, пусть они его со мной заключат. Эмоции? Нет. Чистейшей воды быдластая жизнь горожанина, рядового москвича.
Сиживал в очередях. В иммиграционной службе Кипра, этого островка, с которого в нашу экономику вливаются деньги, несравнимые с размером государства по имени Республика Кипр и его финансовыми возможностями. Не знаю, какое место на административно-политической карте мира занимает остров с его населением, не достигающим миллиона человек, а вот что по инвестициям в российскую экономику он занимает третью строчку — вслед за Германией и Францией — знаю точно. Наши ребята в свое время подсуетились, туда вывезли, а теперь ввозят.
В зале ожидания приема чиновниками иммиграционной службы стоят столы, стулья, диваны, кресла, работает буфет — никакой суеты, никакой агрессии по отношению друг к другу, несмотря на кожу лица всех цветов радуги, увидеть просто невозможно — этого просто нет. Тебе могут продлить визу или вид на жительство, могут не продлить, но никто в тебя не плюнет, не нахамит, не оскорбит, не скажет «пшел вон».
И если мы, горожане, община, сами себя не любим, не уважаем, не хотим бороться за свои права, то кто, какой чиновник, какой «белый воротничок» нас полюбит? Никакой. А власть начинается с него. С самого незаметного, самого тщедушного, самого большим начальником презираемого. И мало кто знает, что на самом деле эти малозаметные «червяки» очень влиятельны и могущественны.
Обыкновенные технические служащие у телефонов приемных играют заметную неафишируемую роль в структурах высокой власти и значат порой для посетителя не меньше, чем сам хозяин кабинета. Они могут тебя не соединить, не заметить в приемной, не сказать, где начальник, — словом, имеют миллион возможностей указать вам ваше место.
Есть, например, такая игра. Вы пытаетесь дозвониться нужному начальнику, секретарь или помощник ласково говорит: хорошо, доложу, а вам перезвоню, будьте любезны оставить телефончик. Если вы не обивали
Такая манера поведения — высший класс верховой езды в кресле секретаря-помощника — отшивать всех, не глядя на регалии, ранги, нашивки и прочую атрибутику, но отшивать интеллигентно, не отказывая напрямую, а изображая участие.
Если же придется прорываться без предварительной договоренности, то помощнику нужно будет о вас докладывать — тоже целая наука. Коли захочет, чтобы вас приняли, вовремя ввернет вашу карточку, выбрав подходящий момент — после обеда, звонка приятного человека и прочее. Не захочет помочь вам или боится получить нагоняй за несвоевременное вторжение — ни за что не пойдет докладывать, как бы вы перед ним ни крутились. Хотя, если крутишься перед глазами, деваться ему некуда — вдруг шеф действительно ждет вашей бумажки или вашего доклада по интересующему его вопросу.
И уж коль скоро речь зашла сама собой о высоких барьерах, дам бесплатно совет тем, кто не знает, как вести себя, попав через кордоны в нужный кабинет. Здесь также есть свои правила, нарушив которые, вы можете вообще в кабинет подобного ранга не попасть. С большими начальниками нельзя быть слишком нахальным, как бы начальник к вам ни относился, то и дело лезть ему на глаза, нельзя давать советы, что называется, в лоб. Говорить, допустим: а вы дайте команду такому-то… Каков бы начальник ни был, он имеет свое собственное достоинство, свои качества, не говоря уже об амбициях и претензиях. В любой момент он может вас послать, заметив: я бы советовал мне не советовать.
Поэтому подсказка — а начальники в них нуждаются не меньше подчиненных — должна быть мягкой, ненавязчивой: «Вы знаете, я хотел бы с вами (ни в коем случае — «вам») посоветоваться. Нельзя ли мне сделать то-то и так-то…» А уж когда скажут, что можно, просите, что вам нужно, но только пояснив, что уже сделано в этом направлении. Иначе начальник станет думать, что вы хотите проехаться за его счет. А это наверняка не понравится.
Конечно, в подобной весьма тонкой игре нельзя переигрывать и терять чувство собственного достоинства и собственную гордость, вы должны свое дело знать и делать его лучше любого начальника. Тогда он станет с вами разговаривать.
А вывод прост: аппарат вечен, как бюрократизм и взяточничество на Руси. Меняются под ударами политических бурь и общественных потрясений владельцы больших кабинетов и обширных приемных, но средний чиновник остается на своем месте — любому начальнику нужны, кроме своих людей на ключевых позициях, просто исполнители. Десятилетиями их выращивала система, как некие монокристаллы с определенными свойствами — малую толику этих свойств я перечислил выше. Но есть и более высокий ранг людей, которые и теперь, после всех перемен в Москве, остались на своих местах и по-прежнему обслуживают высшие структуры власти. Поменять их невозможно, нужны десятилетия. Нужны совершенно иные условия в обществе, иные подходы, комплекс мер, что обеспечат уничтожение коррупции, пронизавшей аппарат всех учреждений снизу доверху, и системы взяток. Но этого, наверное, избежать никогда не удастся. Чиновники берут во всем мире, и управы на них пока не найдено.