Настоящий покойник

Днепров Александр Г.

— Хорошо, — донесся из радиостанции голос Рэна.

«У-ух ты!», — мысленно воскликнул я, разглядывая с ног до головы двигавшуюся в моем направлении куколку. Это было что-то!.. Особенно белые шорты, плотно сидевшие на нижней части ее словно вылепленного из особой породы глины тела. Я оторвал взгляд от шорт, а точнее, от того, что при помощи моего богатого воображения я увидел под ними, и переместил его на верхнюю часть, скрытую телесного цвета топом. Сказав «скрытую», я несколько поторопился, потому как на Западе отсутствуют девушки

с таким размером груди… Топ едва прикрывал ее невероятные, но, что самое интересное, без бюстгальтера груди с торчащими, как стволы крупнокалиберных пулеметов, сосками…

Хозяйка всех этих прелестей подплыла к моему столику и мягко приземлила свою пухленькую попку на жесткое, неудобное пластиковое кресло.

Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Не удостоив меня даже скользящим взглядом, она извлекла из сумочки пачку сигарет, зажигалку. Достав сигарету, она прикурила от собственной зажигалки, проигнорировав предложенный мной огонек. Я тоже закурил и отхлебнул пива из стоявшей передо мной бутылки. Это привело мои мозги в относительный порядок, а дыхание стало более естественным, так что я даже смог закурить.

— Кто мастер? — спросил я, пытаясь выяснить, кто ювелир, произведший на свет подобное чудо.

Тонюсенькие, выщипанные бровки поползли вверх, а челюсть, соответственно, вниз, разомкнув этим ее пухленькие чувственные губки. Потом ротик прикрылся, но тут же открылся вновь…

— И шо? — выползло из нежных уст этой милашки.

Лучше бы она не пыталась разговаривать. Краски померкли в моих глазах.

— Н-ну извини, — промямлил я и, прикрыв глаза, подставил лицо ярким солнечным лучам.

Сегодня я, Влад Закриди, отличный парень и шеф московского охранного агентства, прощался с городом, в котором мои родители произвели меня на свет. После происшедших событий я задержался тут гораздо дольше, чем предполагал, и вот наконец сегодня я уезжаю в Москву.

— Здорово, — неожиданно раздалось рядом со мной. И грузное, правда, несколько похудевшее тело Камбалы плюхнулось на стоявшее рядом кресло. — Пивком балуешься?

— Ага, — самодовольно ответил я.

— С тобой? — Камбала указал глазами на сидевшую рядом куклу.

— Я что, так плохо выгляжу? — шепотом возмутился я.

Медленно, напоминая своими движениями Терминатора из одноименного фильма, он повернул к девушке голову и тихим роботоподобным голосом произнес:

— Дрысни отсюда.

Девица открыла было рот, чтобы возмутиться.

— Только молча, — умоляющим голосом опередил я ее.

Надменность и горделивую осанку с девушки как ветром сдуло. Встав со стула, она с поникшей головой прошла несколько метров, но вдруг, заметив очередной объект, вновь преобразилась и, вильнув аппетитной попкой, направилась к тоскующему за соседним столиком парню.

«Маленький Париж» и его окрестности — я имею в виду заставленный столиками примыкавший к нему тротуар — в это время пустовали. Жара погнала всех на пляж. Только я прощался

с городом.

Сегодня я уезжаю.

До появления девушки я вспоминал происшедшие события. Гибель Деда и Виктории… По прошествии почти месяца мое отношение к ее смерти изменилось — теперь мне было ее жалко. То, что она помогала Дубаку не из идейных соображений, а из-за любви, — это было ясно. По его же приказу, как выяснилось в ходе следствия, она и ушла из дома, оставив Деда одного. Во имя этой гребаной любви она принесла в жертву своего пса… Воистину говорят: «Любовь зла…»

Я собирался уехать вместе с Тай, которая задержалась по просьбе моего отца, но выписавшаяся из больницы мать уговорила меня (не особенно-то я и сопротивлялся) побыть еще дома.

Улыбнувшись, я вспомнил тот момент, когда я появился у нее в больнице с радостным известием: «Отец жив!», но чуть не вцепившийся мне в глотку лечащий врач напрочь запретил мне об этом говорить. «Это ее убьет!» — визжал он. Мог бы и не визжать, разве я враг своей матери? Несколько дней мы подготавливали ее к появлению отца, и все-таки без успокаивающих уколов не обошлось…

— Ну, ты где? — вырвал меня из прошлого голос Камбалы. И только сейчас, взглянув на него, я почувствовал что-то недоброе.

— Что-о? — задал я вопрос.

— Дубак сбежал, убив при побеге офицера и сержанта и ранив другого офицера… — Камбала выдержал паузу, давая мне возможность очухаться после этого сообщения. — Но это еще не самое плохое… — Камбала замолчал. Медленно взял мою бутылку с пивом и жадно сделал несколько глотков.

— Что еще?

— Он взорвал свой дом… В это время там находилось около семидесяти человек. В городе проходила конференция научных работников, и администрация города решила в конце их повеселить… Короче, погуляли… Куски мяса до сих пор с деревьев отскребывают…

Теперь я жадно допил пиво и, подозвав официанта, заказан еще.

— Но это еще не самое плохое… — продолжал Камбала.

— …т-твою мать! — взорвался я. — Ты, блин, как тот дворецкий: «…Все хорошо, прекрасная маркиза…» Не тяни, вываливай все и сразу.

— Ну-у, ты сам просил… — Камбала продышался, словно перед забегом на длинную дистанцию. — В «Синей птице» пожар — куча обгоревших, до сих не могут установить точное количество погибших и раненых… Дучу… убили… — решившись наконец, после продолжительной паузы на одном дыхании выдал он.

— Что-о-о? — Внутри меня появилось ощущение обжигающего холода, будто я проглотил огромный кусок льда. — Нне-ет… — выдавил я из себя.

Какое-то время за нашим столиком царило молчание. В моей голове крутилось множество мыслей, но ни одну из них я не мог уцепить. Из этого состояния меня вывел огонек истлевшей сигареты, коснувшийся моих пальцев.

— Я сам труп… — Камбала запнулся, но, сглотнув, продолжил: —…видел.

— Дубак? — сквозь зубы процедил я.

— Больше некому, — согласился со мной Камбала.