Настоящий покойник
Шрифт:
— Срать я хотел на вашего Стаса! — брызгал слюной Дубак.
— Да он скорее ваш, чем наш, — опустив глаза, робко сказал Мормон.
— Поговори еще — рыкнул на него Дубак. — Ладно хоть одного вальнули.
— Выживет, — вяло уточнил Рэн.
— Ка-ак?!.
— Да вот так — здоровья в нем много. Рана, конечно, серьезная, но врачи говорят, что выкарабкается.
— Черт! — Дубак грохнул кулаком по подлокотнику кресла. — Ну, пусть пока полечится, — через некоторое время проговорил он и снова замолчал, играя желваками. — Мне нужен
— Понятно, босс, сделаем, — кивнул головой Мормон.
Паша полностью успокоился и откинулся на спинку кресла.
— Уберите это отсюда, — он указал головой на тело, — и пока можете отдыхать, — милостиво разрешил он. — Где сейчас Москвич? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Паша.
— В мусорне. Они там вместе со Стасом.
Удовлетворившись ответом, Дубак взял со столика бутылку и плеснул в стоявший тут же на столике стакан немного коньяка.
— Что по сегодняшнему мероприятию? — спросил он и сделал большой глоток.
— Тебе не кажется, что ты в последнее время много пьешь? — прежде чем ответить на вопрос, в свою очередь, спросил Рэн.
— Заткнись! — резко оборвал его Дубак. — Занимайся лучше своим делом, а если мне понадобится сиделка, то я найду, кого пригласить, — прорычал он. — Я задал вопрос.
— Все готово. Куратор сейчас под наблюдением.
— Узнали, где он деньги хранит?
— Есть одна мысль… Сейчас Дух и еще один проверяют.
— Пусть хорошо проверяют. Для наших планов деньги нужны… и много, а такие суммы мы только у Куратора взять можем.
— Единственный вопрос. — Рэн внимательно посмотрел на Дубака. — Если говорить не захочет, сюда везти или на месте разобраться?
Дубак ненадолго задумался.
— Лучше сюда — тут спокойнее, да и время для бесед не ограничено. — Это было воспринято присутствующими как приказ. — И жену его с детишками прихватите. При них он быстрее заговорит.
— И вот еще что, Паша. Ребятам бы надо расслабиться. Дел с каждым днем все больше и больше, потом не до этого будет, а пацаны уже на нервах.
Паша почесал пальцем подбородок.
— Ладно, — согласился он, — привези трех-четы-рех шлюшек. Пусть побалуются. Да, и мне одну прихватишь.
— Ты что, хочешь их сюда везти? — удивился Рэн.
— А почему бы и нет? — Паша в недоумении развел руки. — Попользуем сколько надо, а затем в лесок…
— Логично, — безразличным тоном согласился Рэн.
— Значит, так, — подвел итог Дубак. — Сегодня проводим акцию, а завтра объявляю выходной… С девочками и водкой, — сказал он и неожиданно встрепенулся, будто что-то вспомнил. — Записи доставили?
— Пока нет, —
— Вот и хорошо. — Дубак поставил уже пустой стакан на кофейный столик и снова наполнил его почти до середины…
Мои зубы клацнули, точно кастаньеты, когда мой старый добрый знакомый господин Хохлов отвесил мне очередную оплеуху. Увернуться возможности у меня не было, поскольку мои руки с застегнутыми на них наручниками находились за спинкой стула.
— Ты бы мне ручонки-то освободил… герой, — вложив в голос максимум презрения, изрек я и сплюнул на идеально чистый, покрытый специальной мастикой пол скопившуюся во рту смесь крови со слюной.
— Ты-ы ку-уда-а плю-уе-еш-ш-шь? — прошипел Хохлов и в очередной раз врезал мне по зубам.
Я снова сплюнул.
— Гнида, — глядя в его залитые водкой и бешеные от злости глаза, процедил я.
Бил он несильно, подумаешь, губы разбил — в первый раз, что ли. Бил он больше для того, чтобы унизить.
— Меня-то все равно отсюда выпустят, — шевелил я разбитыми губами, — так что ты лучше сам себе башку прострели, мразь… Ведь когда я до тебя доберусь, тебя уже никакая реанимация не соберет.
Хохлов внимательно меня выслушал и снова, теперь уже с левой руки, влепил мне по челюсти. Моя голова дернулась, зубы отбили очередную дробь. За все то время, что я находился в его кабинете, он не задал мне ни одного вопроса. А чего тут было спрашивать, когда человек тридцать очевидцев показали, что не я стрелял в Петра. Тело же напавшего на Стаса человека бесследно исчезло. По этому поводу показания были противоречивыми — одни говорили, что парень сам поднялся и ушел (в чем я очень сомневался), а другие якобы видели, как его кто-то увел…
Короче, тут была полная непонятка, а раз тела нет, то и разговора нет. Так что на все вопросы, касающиеся этого инцидента, я отвечал, что ничего не видел. Допрашивали меня опера, знавшие о моих дружеских отношениях с Дучей, который пользовался большим уважением среди сослуживцев, а посему разговаривали они со мной вежливо, даже с оттенком сочувствия в голосе…
Я смачно плюнул на пол — это было пока единственное, чем я мог досадить мордующему меня ублюдку.
Хохлов издал звук, напоминающий рык, и занес руку для очерёдного удара. Неожиданно дверь отворилась, и я услышал начальственный голос:
— Что здесь происходит, Олег Иванович?
— Да вот отрабатываю на предмет причастности к…
— Уже ведь известно, что господин Закриди стрелять не мог, — оборвал того на полуслове стоявший за моей спиной человек. — Кроме того, они с потерпевшим друзьями были. Вы читали бумаги, собранные вашими подчиненными?
— Так точно, товарищ полковник, но…
— Никаких «но», мне известно о вашей личной неприязни к господину Закриди. Кстати, Олег Иванович, в ту ночь, когда Дубак совершил побег, вы были ответственным по городу.