Настоящий полицейский
Шрифт:
Аквакотта оказалась густым супом.
Он сказал, что это очень вкусный суп, и это было действительно так, хотя небольшое волнение перебивало ему аппетит.
Алиса уже поужинала и, расположившись на тахте, играла с набором фигурок животных. Периодически она приносила фигурки Данилову, и он выставлял их на столе, образовав уже целое небольшое стадо из разноцветных лошадей, коров, поросят и овечек.
Во время ужина они вспоминали школьные годы – учителей и тех знакомых, которых можно было назвать общими. Глядя на нее, на ее нежную шею, на практически не изменившееся лицо, утратившее только
– Я кое-что помню о тебе, – сказала она осторожно, когда он отодвинул тарелку, – что-то по поводу твоего брата. Тогда в школе говорили, что он вроде бы пропал без вести.
Данилов кивнул.
– Он так и не нашелся?
– Нет.
– Извини.
– Ничего. Дело давнее. Как говорит моя бывшая жена – нужно уметь принимать то, чего не можешь изменить. Особенно спустя столько лет.
– Наверное, это трудно.
– Кстати, я тоже хотел спросить тебя.
– Конечно.
– Почему ты не села в ту машину? Я имею в виду тот микроавтобус, в котором…
Он смотрел на нее, сцепив пальцы, видел, как в ее прекрасных странных глазах рождается удивление. Его вопрос напугал ее, но он не отступил, не попытался сменить тему или как-то иначе дать ей возможность избежать ответа, кроме прямого отказа.
– Странно, что ты спросил об этом. – Сказала она, наконец.
– В самом деле?
– Просто об этом никто никогда не спрашивал, но… – Она вздохнула и подняла глаза к потолку. – Когда мне было четырнадцать, во время тренировки на стадионе ко мне подошла одна девочка. Она была очень красивой и при этом очень странной. Она просто подошла и сказала, чтобы я никогда не делала этого, то есть не садилась в «Форд Транзит». Я тогда даже не знала, что это такое и думаю, если бы она была обычной девочкой с обычным именем, я бы никогда не запомнила ее слова. Но она была такой серьезной и такой далекой, что…
Данилов почувствовал, как учащается сердцебиение.
– Как ее звали? – спросил он.
– Лотта. Вот так. Необычное имя.
Анна слегка прищурилась, заметив, что Данилов изменился в лице.
– Я спросила, откуда она и ее ответ прозвучал еще более странно. Она сказала что-то про край забвения и… – Анна задумалась, вспоминая, – и…
– … черных туманов? – договорил Данилов.
– Точно! – пара прекрасных удивленных глаз воззрилась на него. – Ты знал ее?
Данилов кивнул.
Анна нахмурилась, странно посмотрела на него – так как она смотрела на него во сне. Он понял, что мысли о прошлом взволновали ее. Он понимал ее. Призраки порой требуют внимания.
– Думаешь, все могло случиться иначе?
– Если бы ты не встретила ее?
– Совсем иначе.
– Думаю, все именно так и случилось, и где-то они все сейчас есть. И не только они, но и ты и…
Данилов хотел сказать «я», но не сказал.
– Я искала ее. В смысле пыталась искать, но, конечно, это ни к чему не привело. Слишком мало информации. А ты что знаешь о ней?
– Немного. Только что она действительно из очень далеких мест.
– И кто-то из тех мест послал ее? Ты знаешь кто?
– Хотелось бы верить, что знаю.
– Они все там?
Он кивнул.
– Ты был там?
Он
– А можно ли как-то попасть туда?
– Если выбрать правильный путь. В этом вся сложность. Найти путь. В моем случае он сам нашел меня.
– Ты… видел их?
– И не только их. Еще я видел… тебя.
Приглушенный свет едва касался ее лица, немигающий взгляд странных глаз сиял в полумраке.
В глубине комнаты раздался стук – уснувшая Алиса уронила слоненка. Анна поднялась и повела ее спать в соседнюю комнату, а Данилов встал из-за стола, решив не злоупотреблять гостеприимством, но взгляд его остановился на плазменной панели. На экране недовольный шахматист с взъерошенными волосами сидел напротив маленького индуса.
Данилов взял со стола пульт и прибавил громкости.
– Настоящая сенсация случилась вчера в индийском Ченнаи. – С наигранной бодростью говорил диктор. – На благотворительном шахматном турнире пятилетний индиец Киран Дравид поставил мат действующему чемпиону мира Магнусу Карлсену. Похоже, он сам не понял, что произошло.… И нет – вы не угадали, игра была настоящей. Смотрите на выражение лица Магнуса. С таким лицом нельзя поддаваться. Это только вторая минута, а он уже понял, что происходит.
Следом на телеэкране появилось изображение ребенка крупным планом. Брови над темными глазками недовольно сдвинулись, когда улыбающийся интервьюер сунул ему под нос микрофон, сказав что-то по-английски.
Титр на плашке гласил: Kiran Dravid.
Данилов понял причину недовольства юного шахматиста – ведущий произнес имя, поставив ударение на последний слог.
– Киран, – поправил его Данилов.
И словно согласившись с ним, малолетний гений посмотрел прямо в камеру – на Данилова и стал что-то говорить по-английски, совершенно без запинок деловито и уверенно, совсем как взрослый.
Но договорить ему не дали – экран затмили тучи насекомых. Новый репортаж освещал нашествие саранчи в восточной Африке.
Данилову показалось, будто он задыхается. Сердце колотилось как бешеное.
– Принять, значит. – Тихо проговорил он.
Из приоткрытой балконной двери тянуло холодным воздухом.
Данилов распахнул ее и шагнул в объятия ветра.
Ночной вид поразил его.
Черная гладь залива сливалась с космосом. В бирюзовых всполохах сияли звезды в таком количестве, в каком он их никогда прежде не видел, и конца и края не было этой бездне не только вширь, но и в глубину. Одна из звезд – крошечная точка с хвостом строго вертикально разрезала бездну надвое, падая в ртутную пропасть.
Она неслышно появилась рядом, слегка коснувшись его плеча, как когда-то на лавочке в детском городке.
– Зато теперь получится его увидеть. – Сказала она, глядя в черную бездну.
– Кого?
– Северное сияние…
Данилов посмотрел на нее и улыбнулся, отвечая на ее улыбку. Он никогда не видел эти загадочные глаза так близко. Или все-таки видел? Возможно тот, кого он постарается теперь дождаться, ответит на этот вопрос и будто в подтверждение его мысли где-то внизу зазвучала песня, которую он совершенно точно уже слышал когда-то: мы встретимся снова, не знаю где, не знаю когда, но я знаю – мы встретимся снова однажды солнечным днем…