Настоящий полицейский
Шрифт:
– Не беспокойся, я не очень хочу есть.
Она коснулась своей теплой пахнущей теперь мылом рукой его лица, погладила по щеке.
– Ты любишь яблочный пирог. Больше никто его не любит – мой яблочный пирог любишь только ты. Я плохо готовлю его, просто всякий раз забываю посмотреть рецепт. Но тебе почему-то нравится.
– Мне нравится, что он не слишком сладкий и не слишком кислый.
– Я давно его не готовила…
В прихожей, где до того тихо переговаривались Аня и Славик, ожидая его, теперь царило напряженное молчание.
– Мам…
–
Она подняла глаза к потолку, будто и впрямь решила вспомнить, когда он последний раз клянчил у нее яблочный пирог.
– Мам…
– Да, точно, ты был такой смешной, любил надевать дедушкину шапку и изображать Горбачева.
Игорь закатил глаза.
– Ты повзрослел…
– Мам, мне пора…
Она неожиданно обняла его, и он почувствовал, что снова вокруг, словно все расплывается.
– Прости меня, – прошептала она ему в ухо, а вслух сказала то, чего никогда раньше не говорила, – не задерживайся, сынок.
– Твоя мама такая молодая, – сказала Аня, когда они вышли на улицу.
– Она родила меня, когда ей было семнадцать.
– Она любит тебя.
Игорь уловил удивление в ее голосе. Наверное, она думала о себе в этот момент, иначе бы ее слова не прозвучали столь абсурдно.
– Разве не все матери одинаковы?
– Не все.
До сегодняшнего дня Игорь с ней бы согласился, но теперь соглашаться не хотелось.
На улице темнело, начинался неприятный дождь. Славик был серьезен – он всегда нервничал, когда после школы не удавалось появиться дома – его мать обижалась и устраивала для него изнуряющую пытку молчанием.
– Чувак, я бы хотел спросить, когда ты научился водить мотоцикл и куда ты ездил, но пока тебя не было, мы посмотрели рисунки Макса, и я понял, что ты далеко не самый загадочный чувак в вашей семье. Обещай, что все мне расскажешь…
– Обещаю. Куда мы идем, Славик?
– На стадион. Точнее за стадион.
Они дошли до конца Новой улицы, обогнули одноэтажное здание противотуберкулезного диспансера, вышли к стадиону, перед которым возвышались стелы с вертикальными буквами «Металлург». Когда-то в детстве Игорю удавалось, покорять букву «Г».
Дождь стал назойливо-моросящим, в сумраке в мокрый лес заходить не хотелось и к собственному удивлению, Игорь обнаружил, что Славик видимо, насмотревшись жутких рисунков Макса, немного боялся, в отличие от Ани, которая с азартом искателя приключений ступала в своих белоснежных кроссовках по влажной земле.
Они миновали надписи краской на бетонном заборе стадиона «РЭП – КАЛ» и «Жора маньяк сЭксуальный» – их он вспомнил, как уже привык вспоминать здесь почти на каждом шагу материализовавшиеся приметы своего детства.
Как полицейский, Игорь знал, что место опасное для детей – плотные кусты, лес, под ногами бутылки, сигаретные пачки, и возможно шприцы.
– Вот тут, – Славик раздвинул ветки кустов.
На них смотрела голова серны со светящимися глазами, нарисованная на заборе.
Рисунок
Игорь направил на него луч фонаря. Глаза нарисованного животного «зажглись», возможно, какой-то эффект из-за отражения. Больше всего удивляли не детализация и профессионализм, с которыми был исполнен рисунок, а то, как его удалось нарисовать на грязной бетонной стене среди столь плотных зарослей. Под кустами валялись обрывки газет, использованных в качестве туалетной бумаги.
– Это же никакая не тропа, а просто рисунок! – Разочаровано сказала Аня.
Святая наивность. Неужели, даже эта умница верила в чудеса и что они реально найдут какую-то волшебную тропу.
Игорь подошел к рисунку, осмотрел его, потрогал краску – она была гладкой наощупь, будто глазурованной и производила впечатление высокого качества, в отличие от того, чем были начертаны глупые надписи по соседству. Краска была фиолетовой, а глаза серны – желтые, только два вертикальных зрачка черные.
– Похоже на рисунки твоего брата. – Аня подошла ближе. – Жуть! Это он нарисовал?
– Не думаю, – Игорь направил луч фонаря под ноги. Там валялось что-то похожее на тюбик.
– Может это какая-то секта? – Предположил Славик. – Разводят малолетних и все такое?
Версия Славика звучала убедительно. Игорь заметил над правым рожком серны набор цифр. Он достал блокнот и тщательно переписал их. Дождь усилился, забарабанил по листьям и размазал некоторые цифры на листке.
– Может, пойдем, чувак?
Аня подошла совсем близко, Игорь увидел, что она замерзла, губы ее слегка дрожали.
– Там какой-то мужик странный, – прошептала она.
– Где?
– Там у дерева.
Игорь выбрался из кустов, посмотрел в чащу – в глубине у дерева метрах в десяти действительно стоял какой-то мужик, а точнее парень лет двадцати пяти в современном (по меркам времени будущего Игоря) костюме, с тонким красным галстуком с ослабленным узлом. Одной рукой он держал зонт, а другой какой-то ручной прибор, который постоянно складывался как бабочка. Самое неприятное и жуткое заключалось в том, что он смотрел прямо на них.
– Погнали отсюда, – потянул его Славик, – это из тех додиков, что показывает член.
Они вышли на тропинку, а человек в костюме как раз двинулся на них. Он смотрел прямо на Игоря, а по мере его приближения, прибор-бабочка в его руке замедлял свое «порхание». Мокрая трава хлестала его прямо по его ногам и брюки парня ниже колен насквозь промокли.
Анна и Славик торопливо зашагали по тропинке, но вынуждены были остановиться, заметив, что Игорь остался и светил в лицо приближающемуся к нему парню. Парень улыбался, на бледном лице – намек на черную бороденку, волосы у него были длинные волнистые, а черты лица мелкие. По мере приближения, Игорь увидел, что костюм на нем был качественный, возможно «Бриони», только сидел он на нем так, будто парень надевал его очень редко и только по необходимости. Красный галстук светился почти как глаза серны.