Настоящий полицейский
Шрифт:
– Что это за место?
– Просто склад, – ответил сторож, но Игорь задавал вопрос себе. Он подошел к металлическим шкафам у стены, с усилием отодвинул один. За шкафами обнаружилась еще одна дверь – железная.
– Куда она ведет?
– В бомбоубежище. – Сторож как-то совсем сник.
– Ключи!
– Ключи от бомбоубежища только у директора.
Игорь раздвинул шкафы, присел, на кафельном полу он заметил тонкий слой металлического песка. Он коснулся его пальцем, поднес к глазам, затем встал, осмотрел замок.
– Что там, Игорь?
– Замок новый. – Констатировал
– В другом крыле, под лестницей.
– Ключи. – Повторил Игорь.
– Я же сказал – ключи только у директора, – сторож заметно нервничал.
Игорь на всякий случай еще раз перебрал связку, которую забрал у него – ни один ключ не подходил. Затем подошел к сторожу, принялся хлопать его по карманам. Сторож со стиснутыми руками за спиной стал извиваться.
– Да нет у меня ключей.
– Стой спокойно! – Рявкнул Вилли.
Игорь схватил его за ворот куртки, дернул на себя, оторвав две пуговицы. На рыхлой груди под майкой на засаленном шнурке висел ключ. Игорь рванул его на себя.
– Ах ты мразь! – Вилли впечатал сторожа в стену. На сторожа теперь было жалко смотреть.
Ключ вошел как по маслу, замок упал на пол. Игорь дернул на себя дверь, на него вывалилась какая-то коробка. На боку сиреневая надпись «Amiga».
– Что это? Компьютер? – Игорь отпихнул ее, вошел внутрь и оказался в длинном коридоре. Пахло пылью, известкой и пластиком. Первые метры у входа и вдоль стены стояли коробки с компьютерами, далее допотопный принтер и кнопочный телефон на полу. За ними на табуретке две коробки – с маленькими упаковками вишневого сока и шоколадными батончиками «Бабаевский» с помадно-сливочной начинкой, внизу – два новеньких баскетбольных мяча. Дальше – стопки альбомов, упаковки скульптурного пластилина, новые учебники и еще много всякой всячины.
Игорь посветил вглубь коридора, метров через пятнадцать он поворачивал налево – луч уперся в бетонную стену. При входе располагался выключатель. Игорь пощелкал им – безрезультатно.
– Что там? – Крикнул Вилли.
Голос его в этом туннеле звучал приглушенно. Стены были толстыми, железобетонными и потолок в виде свода, будто они сходились над ним.
– Не знаю пока, – отозвался Игорь.
Он осветил коробки и увидел, что одной упаковки сока в коробке не хватало.
– Тащи его сюда! – Крикнул Игорь и отправился дальше по коридору, освещая стены.
– Ну, вперед, – подтолкнул Вилли сторожа. Тот идти в туннель не хотел, что еще больше разозлило Вилли, – пошел!
Переступив порог, сторож совсем «поплыл».
– Простите меня, – захныкал он вдруг, – я не… меня заставили.
Игорь прошел уже почти до конца коридора, оглянулся, посветил фонарем в лицо сторожа.
– Я не хотел…
– Заткнись, сука! – У Вилли начали сдавать нервы, он вытащил пистолет, упер его в тестообразную щеку сторожа. – Замолчи!
– Я не…
Вилли ударил его.
– Шагай вперед!
Игорь уже дошел до конца и замер как вкопанный, светя фонарем на пол – рядом с куском картона валялся скомканный тетрадный лист, а перед ним – красная засохшая лужа.
Коридор за поворотом оказался совсем короткий – тут
Вилли как раз дотолкал сторожа до поворота, и увидев кровавую лужу, совсем вышел из себя.
Он ударил сторожа в ухо.
– Что ты сделал, сукин сын?! Что ты сделал?! – Повторял он.
Сторож продолжал хныкать, издавая какие-то бессвязные мычания.
– Я не… знаю… Не знаю, как он узнал… Я просто испугался… Мне нельзя в тюрьму, просто… поверьте…
– Что ты с ним сделал?! Где он?!
Игорь тем временем присел на корточки, взял скомканный лист развернул его и увидел формулы, написанные, несомненно, рукой брата. Затем посмотрел дальше, прищурился, что-то привлекло его внимание за листом картона, он протянул руку и достал смятую маленькую упаковку из-под сока.
– Ты убил его?! – Орал за спиной Вилли, и окончательно потеряв самообладание, вцепился в шею и начал душить сторожа. Тот захрипел в ужасе, глаза полезли из орбит.
– Что?! – Выдал он осипшим голосом. – Нет… Нет-нет!
Игорь тем временем коснулся пальцем засохшей лужи, понюхал, почувствовал слабый вишневый запах. Затем медленно поднял луч фонаря наверх и замер.
– Вилли… – Позвал он.
Вилли не слышал. Он тряс насмерть перепуганного сторожа, вцепившись ему в шею.
– Ты убил его! Отвечай!!!
– Я всего лишь собираю тут, что плохо лежит, а потом сбываю… он как-то узнал, проник сюда и я просто… слегка побил его… совсем чуть-чуть, оттаскал за ухо. Просто припугнул…
– Вилли! – Заорал Игорь.
Вилли, наконец, услышал его. Повернул голову и тоже замер, глядя на потолок.
Глава 22
Когда тебе тринадцать лет, время кажется почти бесконечным. Особенно, если ты сидишь у окна на последней парте, урок долог и скучен, а затяжной осенний дождь монотонно барабанит по подоконнику. Когда тебе сорок время уходит стремительно, как вода из перевернутой бутылки, но ты не замечаешь этого, потому что растратил его слишком много, чтобы позволить себе еще и думать об этом. Оно давно перестало принадлежать тебе – конфисковано за неумением распоряжаться, при твоем не слишком активном сопротивлении.
А если тебе тринадцать и сорок одновременно, тебе кажется, что ты сошел с ума, но вместе с тем, ты будто начинаешь понимать истинную природу времени, потому что перестаешь быть частью его основного процесса. Это странное чувство, похожее на рассматривание фотографий своего дома и своих родителей за пару лет до собственного рождения. Вот знакомые лица в знакомом интерьере: углы, рассохшиеся дверные косяки, шифоньер со сломанной дверцей, кресло отца с желтой подушкой, на стуле рыжий кот, которого ты будешь хватать за хвост, а тебя еще не существует. Эти люди и этот мир вполне способны жить, обходясь без тебя. И вот ты входишь в этот мир совсем ненадолго, вливаешься в эту временную струю, которая несет тебя до твоей конечной станции, не задумываясь, движется дальше, а тебе и в голову не пришло усомниться, что это река, а не, скажем, речная сеть или возможно даже океан.