Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру
Шрифт:
– Больше ничего не хотел бы мне рассказать?
– Думаю, суть я передал. Осмотр ничего такого не показал. Пациент все еще не отошел от наркоза, но в стабильном состоянии. Уверен, здесь все подробно написано, – сказал я, потянувшись за его картой.
Байо схватил карту кирпичного цвета, прежде чем я успел до нее дотянуться, и недовольно покачал головой:
– Ты не дал мне почти никакой полезной информации.
Я почесал подбородок, стараясь избегать зрительного контакта. Мне до смерти не хотелось разочаровывать этого человека. Я хотел быть как он. Я хотел быть им.
– Один зрачок меньше другого, –
Байо поднял на меня глаза:
– Что ж, это любопытно. И какой ты из этого сделал вывод? Каков твой дифференциальный диагноз? – спросил он, имея в виду процесс систематического исключения, когда врачи рассматривают широкий спектр возможных болезней, прежде чем приходят к диагнозу. Именно так меня учили поступать с любым симптомом или клиническим показателем в медицинской школе. Причина чего-то совершенно банального – скажем, кашля – может в итоге оказаться настолько скрытой, что нас призывали изначально мыслить как можно шире. Постепенное сужение внушительного списка и называется дифференциальной диагностикой. Профессора в Гарварде постоянно нас изумляли придумываемыми ими немыслимо длинными перечнями.
Чтобы не упустить ни одной причины того или иного симптома, врачи находят все возможные объяснения, а затем сужают перечень, исключая не подходящие по тем или иным параметрам.
Я был настолько доволен собой, заметив разницу в размере зрачков, что не сделал следующий шаг – не подумал о возможной причине. Мне явно было еще далеко до Байо. Я вспомнил мнемоническое правило для дифференциального диагноза, которому нас учили в медицинской школе: VINDICATE [22] .
22
В переводе с английского vindicate – «подтверждать, доказывать». – Прим. ред.
V–Vascular, сосудистые заболевания.
– У него мог случиться инсульт, – предположил я. – Возможно, из-за какой-то сосудистой аномалии в мозге произошло сужение одного из зрачков.
I–Infection, инфекционные заболевания.
– Дело может быть в инфекции зрачка – что-то вроде герпеса глазного яблока.
N – Neoplasm, новообразования.
– Возможно, у него какие-то новообразования – опухоль глаза или рак мозга.
D – Drugs, лекарства.
– В скорой ему дали ряд обезболивающих, а перед катетеризацией ввели седативное. Известно, что наркотические препараты могут оказывать влияние на зрачки.
Байо ткнул меня в грудь указательным пальцем чуть ли не ласково:
– Я впечатлен.
– Спасибо, – сказал я, сдерживая улыбку.
– Перечислить возможные причины, конечно, неплохо, однако на что бы мы поставили?
Я подумал, что в медицинской школе учили накидывать список, тем не менее настоящий врач должен уметь его сужать.
– Ну, – произнес я, забегав глазами, – сомневаюсь, что это рак, возможно, инсульт. Вряд ли инфекция. Скорее всего, дело в лекарствах.
– Звучит разумно, – одобрил Байо, закрыв медкарту. –
– Хорошо.
Я потянулся за блокнотом и быстро набросал: «Подробней!»
– Но прежде давай я расскажу тебе про эту остановку сердца.
– Да, точно, так что случилось?
– Каждый раз, когда бегу к пациенту с остановкой сердца, я бормочу: «ABC, ABC», чтобы не забыть, с чего нужно начать: airway – дыхательные пути, breathing – дыхание, circulation – кровообращение.
Я нацарапал: «ABC».
– Да не нужно писать, просто слушай, – сказал он. – Значит, я захожу в палату, и этот парень не двигается. Его глаза открыты, но он в отключке. Ни на что не реагирует. Представь, что ты на моем месте. Что будешь делать?
От мысли об этом меня парализовало:
– Понятия не имею.
– Неправильный ответ, доктор Маккарти. Думай.
– Так-так…
– Но помни, что на деле у тебя не будет роскоши о чем-то думать.
– Это должно быть на уровне рефлекса, – промямлил я.
– Что ты будешь говорить себе на бегу?
– ABC…
На лице Байо показался намек на улыбку.
– Значит, – продолжал я, – A: дыхательные пути. Я проверю дыхательные пути.
– Бинго!
– У пациента были открыты дыхательные пути?
– Я проверил, они оказались заблокированы. Так что мы сразу же провели ему интубацию [23] .
– Нормально.
– А когда ему в горло вставили трубку, вышло все это дерьмо.
Байо снял белый халат, демонстрируя многочисленные грязные пятна на своей медицинской рубашке.
– Как думаешь, что это было? – спросил я.
– Дерьмо же, говорю. Настоящие фекалии.
Я прикрыл рот рукой. Придерживая правой рукой майку, Байо стянул левой с себя рубашку и смял ее в комок.
23
Введение в трахею гибкой эндотрахеальной трубки для обеспечения проходимости дыхательных путей и проведения искусственной вентиляции легких. – Прим. ред.
– Но как…
Прежде чем я успел закончить свою мысль, мне в лицо прилетела скомканная рубашка.
– Поговорим об этом позднее, – сказал он и направился к Карлу Гладстону, чтобы самому его осмотреть. – Иди представься остальным нашим гостям.
Глава 4
Выбирая пациента, с которым можно было поговорить, я остановился на единственном, кто находился на амбулаторном лечении: здоровяке на велотренажере.
– Здравствуйте, – сказал я, слегка постучав в стеклянную перегородку, отделявшую палату от остального пространства в отделении. Мужчина перестал крутить педали и снял наушники. Он был латиноамериканцем сорока с небольшим лет с обритой головой, а его палата была завалена книгами, журналами и клочками бумаги, исписанными от руки. Коренастый, с накачанной грудью и широкими плечами, он выглядел словно бывший полузащитник. Судя по всему, здоровяк находился здесь уже довольно давно.