Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру
Шрифт:
– Привет, – продолжил я, зайдя в палату. – Я…
– Один из новеньких.
– Да.
– Бенни Сантос, – сказал он, протянув ладонь. – Очень приятно.
Мужчина говорил тихо и не спеша, а его рука оказалась на удивление мягкой. В отличие от остальных пациентов, Бенни был не в больничной рубашке: на нем была футболка «Нью-Йорк Джайентс» и джинсы.
– Я один из новых врачей, – объяснил я, намеренно избегая слова «интерн».
– Добро пожаловать.
Заметив лежащий на кровати блокнот, я замялся, пытаясь придумать, как спросить у этого крупного, здорового на вид мужчины, почему он оказался в отделении интенсивной
– Что я здесь делаю?…Это тебя интересует? – сказал Бенни, ухмыльнувшись. Он говорил настолько тихо, что мне приходилось наклоняться, чтобы расслышать слова.
– Да.
– Нужен новый моторчик, – объяснил он, показывая на свою грудь.
Нам было слышно, как снаружи один из старших врачей проводит вечернюю экскурсию для группы студентов-медиков. «Многие из пациентов в этом отделении, – говорил он, – из числа более чем пяти миллионов американцев, живущих с сердечной недостаточностью – состоянием, при котором сердце не справляется с перекачиванием крови по организму».
В США алгоритмы распределения донорских органов отличаются от штата к штату, но везде пересадку приходится ждать одинаково долго.
– Это я, – жизнерадостно сказал Бенни, – гвоздь программы.
«Кровь не попадает в достаточном количестве в нуждающиеся в ней органы, – продолжал врач, – и жидкость постепенно скапливается в легких, в то время как почки и печень постепенно отказывают. К этому времени их уже не спасти никакими лекарствами и диетами. Только пересадка».
– Я здесь уже несколько месяцев, – тихо признался Бенни. – Просто жду.
Я подумал о том, как провел последние несколько недель: вечеринки в честь окончания учебы, переезд в Манхэттен, вводные занятия.
– Тяжко, – сказал я. С другой стороны, он был в достаточно стабильном состоянии, а это означало, что мне нужно было переживать о меньшем количестве пациентов.
– Пытаюсь пролезть в список на трансплантацию, – пояснил он. Во время обходов больниц, когда я сам еще был студентом, мне рассказали, по какому сложному алгоритму распределяются донорские органы. В каждом городе эти алгоритмы имели свои особенности, однако среднее время ожидания нового сердца составляло чуть больше 150 дней. К сожалению для Бенни, все шло к тому, что он станет статистическим выбросом.
– А что вы слушаете? – спросил я. Это было ошибкой. Я хотел наладить общение, но обсуждение музыки – мое слабое место. В колледже меня однажды высмеяли в общежитии, когда я сказал, что Goo Goo Dolls [24] играют саундтрек к моей жизни.
– Бэйбифейса [25] , – ответил он. – Нравится?
– Не то чтобы очень.
– Ладно, ничего страшного.
– «Судья Джуди», с другой стороны, – добавил я, показав на телевизор, – вполне.
24
Американская рок-группа, основанная в 1985 году. – Прим. ред.
25
Кеннет Брайан Эдмондс (Babyface) – американский певец, продюсер ритм-энд-блюза, начавший музыкальную карьеру в 1970 годах. – Прим. ред.
Он улыбнулся,
– Да, она супер. Очень мудрая.
Я наконец разжал челюсть и уселся на край кровати.
– Ее называют Белой Опрой [26] , – сказал я.
Бенни сморщил лоб от стука молотка Джуди:
– Кто ее так называет?
– Разве не называют?
– Не думаю, – сказал он. – Определенно нет.
Бенни выглянул в окно на Генри-Гудзон-Паркуэй, где стояла многокилометровая пробка.
– Я очень ценю, что вы, ребята, ко мне заходите время от времени, чтобы проверить, как у меня дела, потрепаться и все такое.
26
Опра Гэйл Уинфри – популярная американская актриса, продюсер, общественный деятель и телеведущая ток-шоу «Шоу Опры Уинфри». – Прим. ред.
– Разумеется.
– Знаешь, ко мне раньше заходила одна из твоих коллег. Каждый день сидела у меня по пятнадцать-двадцать минут. Мы разговаривали о Библии, болтали про музыку, про все подряд.
– Это замечательно.
– Как-то раз она работала в выходные. Я был подавлен, и она сразу это поняла. Мы смотрели в окно, прямо как сейчас с тобой, и она стала говорить, что в выходные обычно случается больше аварий. Пьяные водители, на дорогах больше людей, все в таком духе, понимаешь?
Я кивнул.
– А потом она улыбнулась и сказала: «Каждый пьяный водитель, каждая возвращающаяся с пляжа семья… могут стать вашим донором». Каждая авария увеличивает мои шансы на новое сердце.
Он повернулся и посмотрел на меня.
Я не знал, какую реакцию он ждал, так что ответил:
– Полагаю, можно и так сказать.
Он нахмурился:
– Ужасно такое говорить!
– Да, ужасно такое говорить.
От стыда я залился краской.
– Она хотела как лучше, – сказал он, взглянув на меня с улыбкой, – но ее уж точно никто не стал бы называть Белой Опрой.
Глава 5
– Новый пациент вроде как в порядке, – сообщил Байо про Гладстона несколько минут спустя. Он взял два стула и отвел меня в дальнюю часть отделения: – Скоро приедет его жена. Пациента нужно немного растормошить, так что стоит снять его с седативных.
– Понял, пойду назначу.
– Я уже обо всем позаботился. Ладно, давай поиграем в одну игру.
Наш последний разговор закончился тем, что мне в лицо прилетела измазанная дерьмом рубашка. Я содрогнулся при мысли о том, во что может вылиться очередная его «игра».
– Уже через год ты станешь руководить реанимационными мероприятиями в случае остановки сердца у пациента. Десятки врачей в маленькой палате будут смотреть на тебя в ожидании указаний вокруг безжизненного тела на кровати. В этом году для тебя все просто – требуется лишь делать непрямой массаж сердца, брать кровь или ставить капельницу. Но на следующий год ты будешь за главного.
– Замечательно, – сказал я и обмяк. В медицинской школе особо не рассказывали, как руководить реанимацией пациента с остановкой сердца. Пожалуй, правильно делали – от одной только мысли об этом многим из нас снились бы кошмары по ночам. Мы больше изучали и совершенствовали основные навыки: как прислушиваться к пациенту, как проводить осмотр.