Настоящий

Эванс Кэти

Он выглядит большим, чем всегда, и весь ресторан смотрит на него.

Диана удаляется к перевернутому столу, чтобы помочь Тренеру почиститься.

Ремингтон сжимает руки в кулаки, смотря вниз на меня. Он быстро и прерывисто дышит, двигая челюстью, и я замечаю, что только что позади него подошел Райли рядом с Питом.

В глазах Реми ведется ожесточенный бой. Он изо всех сил старается, как будто знает, что должен держать себя в руках, но не может. Как будто гнев сильнее его.

Я пытаюсь нормализовать свой пульс, горя от необходимости успокоить

его. Я знаю, что когда положу свои руки на любую часть его тела, он расслабится от моих прикосновений. Я знаю, что ему нужно мое прикосновение иногда так сильно, как мне нужно дать ему его. Только он никогда не был таким, и я боюсь, что впервые в моей жизни мое прикосновение ему не понравится.

Мысль о том, чтобы единственный мужчина, которого я полюбила, чувствовал предательство от меня, почти выводит меня из строя.

Он еще даже не заговорил, но я уже чувствую, как его потрясение полностью окружает меня, независимо от того, что он собирается мне сказать, это уже причиняет мне боль где-то глубоко внутри. Я сделала ему больно и ужасно ненавижу себя за это. Мое горло опухает от боли.

– Я просто пошла, повидаться со своей сестрой, - болезненно дышу, сожаление и тревога охватили меня внутри.

Он протягивает руку и яростно, дрожащим указательным пальцем, трогает мой рот, - которым я целовала грязную щеку Скорпиона, - затем он наклоняется, чтобы укусить меня, и я вздыхаю от смешанного шока и желания от ощущения его зубов на моей коже.

– Ты ходишь договариваться с таким подонком, как он? Без моего ведома?
– он спрашивает тихим, беспокойным голосом, неуверенно проводя пальцем по моим губам.

– Я ходила, чтобы увидеться со своей сестрой, Реми. Я не могла не позаботиться о подонке.

Он дотрагивается к моим волосам, и касание настолько неожиданно нежное, что мне хочется умереть от того, как это контрастирует с зажженным безумием в его глазах, и от того, как его палец проводит по моим губам.

– Однако ты целуешь того гребаного кретина тем самым ртом, которым целуешь меня.

– Пожалуйста, просто посчитай до десяти.
– Я беспомощно касаюсь его рукава.

Он сужает глаза, затем быстро выпаливает:

– Один-два-три-четыре-пять-шесть-семь-восемь-девять-ДЕСЯТЬ.

Он наклоняется и хватает кулаком воротник моей рубашки, придвигая меня ближе к нему, страдание в его глазах, как ногтями, режет меня.

– Ты целуешь того ублюдка губами, за которые я готов убить?

У него дикие глаза, когда он снова прикасается к моим губам, на этот раз кончиками двух дрожащих пальцев, и вдруг все, что я вижу - это мучение. Его глаза черные. Темные и обеспокоенные. И я не могу вынести того, что это я занесла туда темноту, и я чувствую его боль, каждая кость моего тела чувствует это.

– Мои губы едва ли коснулись татуировки.
– Мой голос переходит в тихий шепот так, как мое горло сжимается.
– Я сделала то же, что и ты делаешь, когда позволяешь им нанести удар, предоставляя им ложную уверенность, и так я смогла увидеться с сестрой.

Он громко ударяет себя в

грудь.

– Ты моя девушка, черт побери! Ты никому не должна давать ложной уверенности!

– Сэр, вы сейчас же должны покинуть помещение.

Реми поворачивает голову на подошедшего менеджера, и тут Пит и Райли останавливают бедного мужчину, чтобы тот не подходил ближе, Пит быстро вытаскивает чековую книжку, чтобы возместить убытки помещения. Суженные глаза Реми скользят назад ко мне, и он так зол и прекрасен, как чертово наказание, что я просто не знаю, что с ним делать.

Он подходит ближе, проводя пальцем по моему подбородку, и я отвечаю на это, мое испуганное тело готово к сексу от шквала гормонов, что вызвало во мне его самообладание.

– Я собираюсь пойти набить морду тому ублюдку, - шепчет он, бархатное обещание пронизано угрозой. Он наклоняется и проникает языком в мой рот, - а затем я собираюсь заставить тебя подчиняться мне.

– Реми, успокойся, - говорит Райли.

– Все в порядке, Райли, он уверенно пытается, - резко говорю я, наконец приобретая очень сердитый взгляд на Ремингтона, на который он, кажется, напрашивался.

Он хмурится в ответ, наклоняет свою голову, тяжело дыша мне в лицо. Тогда он хватает мои волосы в кулаки и яростно овладевает моим ртом, проводя языком по моим губам.

– Когда ты будешь со мной в постели, я собираюсь вычистить тебя своим чертовым языком, пока нигде на тебе не будет ничего его. Только мое. Только мое.

Его эрекция упирается в мой живот, и я понимаю, что он совсем сходит с ума, чтобы требовать-свою-самку, доказать-ей-свое-право-собственности из-за меня. Мои бедра становятся влажными, и я задыхаюсь от напряжения близости.

– Хорошо, возьми меня там, - умоляю я, слабая от желания облегчить нас обоих.

Он отпрянул и сузил глаза.

– У меня нет гребаного времени позаботиться о тебе, - резко говорит он, направляясь к двери, а я кричу, затаив дыхание от паники.

– Реми, вернись. Не влезай в неприятности!

Он поворачивается, и мой желудок стягивается в узел от вида решительного убийцы на его лице, его кулаки вздрагивают, когда он тычет пальцем в воздухе, указывая на меня.

– Защищать тебя - для меня большая честь. Я защищу тебя, и все, что ценное для тебя, как если бы это было моим.

От того, как он смотрит на меня, у меня перехватывает дыхание.

– Этот больной придурок умолял меня прикончить его жалкую жизнь, а я рад угодить, - он рычит, его глаза сердито смотрят на меня.
– Он только что взял кое-что святое у меня и унизил это!
– Он возвращается, тыча пальцем мне в грудь.
– Пойми меня. Ты. Моя!

– Ремингтон, она моя сестра.

– И Скорпион никогда ее не отпустит. Он держит своих женщин накачанными наркотиками и зависимыми, они даже не могут думать. Он никогда не отдаст ее, разве что захочет чего-то большего за нее. Этим являешься ты? Он хочет тебя, Брук? Он мог бы накачать тебя наркотиками. Раздеть тебя. Поиметь тебя, - черт возьми, он мог поиметь тебя!