Наступление

Афанасьев Александр

Увы — но такими были не все, далеко не все. И, что самое страшное — силами феодального мракобесия пользовались, лелеяли их, холили, вооружали — те люди, которые тоже относились к цивилизованному миру. Они забыли, что волк, который съел твоего врага — не стал от этого твоим другом. И завет о том, что не рой другому яму — они тоже забыли…

Что же касается капитана Сивицкого — то свои знания и умения он Скворцову передал. Но не все. Во время командировки в Асадабад его ранили, не так чтобы тяжело — но на лечение его отправили в Кабул, в Центральный военный госпиталь. Оттуда — он

уже не вышел, ходили слухи, что капитан свернул с ума и его отправили в Союз. На группу поставили Скворцова, совсем зеленого еще, больше просто некого было. Может быть именно то, что он был совсем зеленый — помогло ему наладить отношения с группой. Во время войны все прекрасно видно, кто честный, а кто нет, кто надежный, а кто нет. Скворцов был и честным и надежным, кроме того, он был умным и хитрым, что редкость — не секрет, что в спецназ обычно попадали пацаны с не самых благополучных семей. Его замок, тот самый Шило, взял на себя часть командования, вся группа учила своего лейтенанта — а лейтенант учил свою группу, потому что, например, так стрелять из СВД, как стрелял он, никто в группе не мог, и так до конца и не научился. Так, постепенно, он и врос в группу. И больше в обиду его — никто бы не дал.

Утром прошел патруль — тут были такие хреновые места, река, потом дорога и потом сразу — стенка на пятьдесят метров. С той стороны — зеленка. Мутная, недобрая, быстрая река. С той стороны — иногда били духи. Ракетами. Поэтому пограничные патрули старались тут не задерживаться.

Когда патруль ушел — пошли на переправу.

Переправа — переправа, берег левый — берег правый…

Черная, стылая, быстро бегущая вода, остатки ледка на той, афганской стороне. Пока переправишься — либо подохнешь, либо с воспалением легких свалишься. Унести может — запросто, как два пальца об асфальт. Единственное — на той стороне зеленки нет, не вылезет в самой ответственный момент, ошалевший от наглости шурави дух, не ошпарит очередью в упор. С той стороны тоже — черная, стылая земля и горы. Чужие.

Чужая земля.

— Ну, чо? — Скворцов повернулся к Шило

— До Моста дружбы бегом марш — предложил Шило

— Тогда задание провалим.

— А тут — яйца отморозим.

— Они нам больше без надобности будут — после такого.

— Это ты — про себя. Мне то они к делу.

Дед залопотал что-то, прислушавшись, Скворцов опознал пушту

— Ты что, дед, пушту знаешь? Пашту поежи?

— На, на******…

Скворцов сплюнул

— Долдон. Говорит на пушту, говорит, что не знает.

Дед улыбался, как улыбаются люди, которые не понимают язык, и продолжал лопотать.

— Что говорит то?

— Да что-то про тот берег. Про пещеру. Э, дед, что ты там говорил. Пещера? Дар*******? Поежи?

— А, а! Дар! — закивал дед

— Черт бы все побрал. Он говорит, что там есть пещера.

— Ты ему веришь?

— Ему тоже переправляться.

— Ему, по-моему, уже до дверцы. Парванис********.

Двое сослуживцев посмотрели на стремительно текущую реку.

— Но переправляться надо — подвел итог Скворцов.

Лейтенант Скворцов перед тем, как переправляться — разделся догола, в мокрой одежде потом по горам идти — не дело. Уходя на дело, каждый спецназовец брал пару больших пакетов, в них можно было много что сделать, в том числе и одежд вот так положить, можно было сделать что-то типа плота и не плаву держаться. Хорошая вещь пакет, в общем.

В жизни всё фальшиво.

Есть

только одна истина,

И эта истина — смерть*********.

Шило размотал веревку — в принципе длины той веревки, которая была у каждого, хватало, сращивать не пришлось…

Однажды господин спросил у Мусаси:

— Что означает "Тело словно скала"?

Мусаси ответил:

— Пожалуйста, велите позвать моего ученика Тэрао Рюмасукэ.

Когда Тэрао явился, Мусаси велел ему немедленно покончить жизнь вскрытием живота. Тэрао уже занес меч, но тут Мусаси остановил его и сказал господину:

— Вот что такое "Тело словно скала".

Жизнь есть вечное ожидание смерти. Самое главное в жизни — с честью умереть. Если перед тобой есть выбор — жизнь или смерть — лучше всего выбрать немедленную смерть и шагнуть ей навстречу. Вот чему учил Скворцова и таких пацанов как он, тех, кого он увидел как воинов в стрелковой секции мудрый московский сенсей.

— Старшой. Ты чего на холоде стоишь?

Для Скворцова — не было холода. Не было страха. В конце концов — именно так переправлялись самураи в двенадцатом веке через горные реки, которых в Японии немало.

Ничего не говоря — лейтенант обвязал вокруг пояса предложенный конец веревки — и шагнул в ледяную воду.

Течение реки захватило его, властно и плавно повлекло за собой. Японцы верили. Что в каждой реке есть Бог и в каждом дереве есть Бог и у каждой деревушки, какой бы малой она не была — есть небесный покровитель. Когда он шагнул в ледяную воду — он пошел против природы, против ее законов и сил, потому что вода не для того, чтобы человек плыл в ней, и река, тем более зимняя река — не место для человека. Вспарывая бурлящую воду короткими, резкими гребками, он плыл к противоположному берегу, таща за собой веревку — а вода с температурой около нуля обнимала его тело как горячее мокрое полотенце. Вот что такое — тело как скала.

Когда почувствовал, что больше не может — просто закрыл глаза и продолжал грести. Нужно просто делать… делать это так, как будто ты хочешь переплыть океан…

Серые, шуршащие, давно высохшие камыши врезались в руки, он схватился за них, пополз на берег. Вода властно тянула его назад, не желая отпускать добычу.

Когда по тросу на тот берег переправили пакет с одеждой — он не смог сазу ее одеть. Все закоченело, даже скорее задеревенело…

Когда переправились Шило и дед — Скворцов как сумасшедший метался по берегу. Собирал высохший камыш, складывал в кучу.

— Ты чего? — вытаращился на него Шило

— Собирай. Там костер разожжем — еле выговорил Скворцов— иначе подохнем.

Пещера и в самом деле была совсем недалеко, до пещеры добрались легким бегом, почти ничего не видя перед собой и таща в охапке кучи сорванного сухого камыша. Наверное, если бы душманы задумали в этот момент остановить их автоматным огнем — они бы и то прорвались к пещере.

Пещера была маленькой, всего на несколько человек — но сюда не задувал ветер, и было тепло. Тепло было от костра, который разожгли — удивительно — но тут был готовый очаг, видно было, что им уже пользовались. Дым от разожженного костра уходил куда-то вверх, в трещины — они вышли и не увидели, чтобы было заметно костер по дыму. Видимо, природа здесь устроила своего рода дымоход, который охлаждал и рассеивал дым.